— Это потрясающая история, и, признаюсь, она стала для меня открытием. Мистер Митчелл, надеюсь, вы позволите сделать несколько снимков вашей части бриллианта для иллюстраций книги?
— Почему нет! Сегодня для этого уже поздно, а вот завтра — милости прошу. По воскресеньям магазин открывается во второй половине дня, но я буду здесь часов с девяти. Если вы свободны утром, то приходите, сможете спокойно сделать фотографии и осмотреться, в моей антикварной лавке много ценных вещей с богатой историей.
— Спасибо, мистер Митчелл! И за помощь, и за приятную беседу. — Габриэлла поднялась из уютного кожаного кресла и протянула ему тонкую ладонь. Самюэль встал и принял женскую руку, но не пожал её, как в начале вечера, а легонько коснулся губами кончиков пальцев. Они вместе направились в сторону двери, но, практически переступив порог, Габриэлла остановилась и повернулась к идущему следом Самюэлю. — Позвольте задать последний вопрос? — Он кивнул. — Кто этот настойчивый джентльмен, предлагавший продать бриллиант?
Самюэль в ответ лишь загадочно улыбнулся. Ему понравилась мисс Хилл, но называть имена известных и влиятельных людей, которые, возможно, не желают иметь дело с прессой, было не в его правилах.
Габриэлла подчёркнуто разочарованно вздохнула, но звонкая трель телефонного аппарата избавила Самюэля от какого-либо объяснения своего молчаливого отказа.
— До завтра, Габриэлла, — проговорил он, поднимая трубку.
— До свидания, мистер Митчелл, — ответила она и вышла в коридор.
— Алло, Митчелл слушает, алло! — Телефон молчал, а длинные гудки оповестили мужчину, что ответа он уже не дождётся.
Дождь, который непрерывно шёл последние три дня, наконец закончился. Темные голые деревья отбрасывали косые тени на узкую полоску тротуара и угрюмо отражались в серых, затянутых изморозью лужах. Туман сизыми хлопьями цеплялся за тонкие скрюченные ветки и медленно опускался на продрогшую землю. Одинокий серп нарождающейся луны светил скупо и горестно, навевая еще большую тоску на одинокую фигуру, застывшую у большого окна тускло освещенного жилого небоскреба.
Ночь давно перевалила за свою магическую половину, а Габриэлла так и не смогла сомкнуть глаз. Последние несколько дней превратились в сущий кошмар, а назойливые, настырные мысли не давали покоя даже во сне. Тогда она отбрасывала всякие попытки уснуть в нормальное человеческое время и снова прокручивала в голове недавние события. Она никак не могла понять, что её так смущает и что, возможно, она упустила? Какая-то тонкая ниточка постоянно ускользала от неё, оставалась невидимой, но не оставляла в покое.