– А что потом? – тихо спросил Айвин.
– Решим на месте, – сурово ответил Рич.
Дворец скрылся в ночных тенях. Зажглись факелы во дворах, многочисленные светильники в коридорах и покоях. Но некоторые коридоры, для слуг, оставались слабо освещены. Переодевшись в одежду прислужников, Рич, Айвин и Игар тихо крались к покоям Алгана, замирая и сжимаясь в стену, едва услышат шаги. Заветная лестница была в одном повороте, когда их окликнули:
– Эй! Вы кто такие? Что вы здесь делаете?
Айвин судорожно выдохнул и зажмурился. Едва заметно качнув головой, Рич выступил вперёд, низко поклонился и тихо сказал:
– Госпожи стражницы, мы направляемся в покои благочестивого Алгана, любимого мужа нашей Владычицы.
– Благочестивый Алган сейчас находится у госпожи. Что вам нужно в его покоях?
– Убрать отхожее место, – ответил Игар, склоняясь в поклоне. – Негоже заниматься такими делами в присутствии господина. Но если вы желаете, мы будем рады любой помощи.
Стражницы одновременно скривились и переглянулись. Одна из них брезгливо махнула рукой и сморщила нос.
– Идите. Мы проследим, чтобы в следующий час коридор был пуст.
Развернувшись, стражницы поспешили уйти, но до слуха наложников донеслось:
– Ненавижу дежурить в день очистки отхожих мест. Потом ещё несколько часов дышать нечем.
– Игар, ты гений! – восхищенно прошептал Рич. – Я бы до такого не додумался!
– Просто вспомнил, как жалуются наши прислужники, когда чистят отхожие места, – шепнул Игар.
До лестницы добрались без дальнейших приключений. Тихонько скользнули внутрь и одновременно сжали носы.
– Он что, только чеснок жрёт, этот Алган?! – прогундосил Рич. От вони резало глаза, стоило поторопиться: либо у благочестивого Алгана крайне неблагочестивое расстройство желудка, либо сегодня действительно день, когда должны осушить большой фарфоровый сосуд. Рич вспомнил, что его содержимое ещё и должны тщательно утилизировать, и первым выскочил в следующую комнату. Ею оказалась роскошная спальня в тёмно-синих и золотых тонах. Каждый предмет так и кричал о роскоши и богатстве, будь то пресс-папье из белого мрамора с золотыми прожилками, или обычная чесалка для пупка с золотым набалдашником.
Огромные окна в пол выходили на балкон, за которым спал город. От благовоний вверх поднимались тонкие струйки ароматного дыма, а на низком столике стояла роскошная золотая ваза с фруктами.
– И где бы, по-твоему, он мог спрятать тело? – шепнул Айвин, осматриваясь.
– Не знаю. Я бы спрятал там, откуда мы пришли, чтобы не завонялось, но… Тихо!
Все замерли, прирастая к полу и напряженно вслушиваясь в темноту. Шелестели листья, перекликалась стража на стенах, а с балкона доносилось тихое цокотание, от которого у Рича невольно волосы встали дыбом на загривке. Переглянувшись с парнями, он тихо подошёл к развевающимся шторам и резко их распахнул, чтобы тут же согнуться от беззвучного хохота. Прямо на них уставился белоснежный павлин. Переступая с лапы на лапу, он надменно рассматривал их: всё как и говорил Сюдун.