– Простите, – выдавливаю я виновато. – Иногда меня немного заносит.
Теперь улыбается он.
– Всё нормально, – в его голосе появляется лёгкость. – Шутку я оценил. Мне вообще нравится Ваше чувство юмора. И порой – даже Ваши колкие ответы.
Стоп! Это что сейчас было? Комплимент в стиле Игнатова?
Мои щёки, должно быть, розовеют, потому что я чувствую, как они начинают гореть.
Мы уже поужинали и сейчас допиваем чай, поэтому я уже могу закончить этот вечер. Вскочив из-за стола, убираю посуду в раковину, а потом подхватываю кошку на руки.
– Я отнесу её в гараж, – сообщаю Тимуру. – А потом вернусь и помою посуду. И сделаю смесь для Лизы, она скоро проснётся.
Он тоже выходит из-за стола.
– Кошку можете оставить здесь, завтра я распоряжусь, чтобы за ней присматривали. Делайте пока смесь, а я разберусь с посудой.
Его тон, как и всегда, не скрывает властных ноток, и у меня нет желания спорить. Растерянно опускаю кошку на пол, а Игнатов подходит к раковине и включает воду.
Мог бы поместить тарелки в посудомойку, но начинает мыть сам. А мне, чтобы заняться смесью для Лизы, нужно помыть руки с мылом, ведь я трогала животное. Так будет правильно.
Я подхожу к Тимуру Алексеевичу. Когда мы стоим рядом, и на мне нет туфель на высоких каблуках, я всегда подмечаю, какой он высокий. Буквально как гора, за которой порой хочется спрятаться. От кого? Не знаю... Возможно, от Преображенского. И от этого задания, которое я точно провалю.
– Можно? – мой голос почти пропадает и становится хриплым. Я тяну руки к воде, локтем задевая кисть мужчины. – Просто... Надо бы помыть...
– Конечно, – а вот его голос звучит с нотками веселья. – Я могу помочь Вам это сделать.
Он отступает в сторону и тут же встаёт за спиной. И когда мои кисти попадают под струи воды, его ладони обхватывают запястья.
Инстинктивно я вздрагиваю и дёргаюсь, пытаясь отстраниться, но Игнатов слишком сильный, и убежать не получается. Он прижимается ко мне сзади, буквально загнав в капкан.
Моё тело цепенеет. Жар проносится по венам. Тимур начинает намыливать мои руки мылом, не выпуская их из своих. Вроде он хотел пошутить, возможно, подурачиться... Но теперь это мало напоминает шутку, процесс становится слишком интимным.
Его движения медленные, нежные... Особенно по сравнению с бешеным биением его сердца, которое я чувствую спиной... Вопреки неровному дыханию, обжигающему мой висок на каждом выдохе.
А я в полной прострации молча наблюдаю за процессом. За тем, как его красивые руки распределяют пену, как они гладят мои пальцы и тыльную сторону ладоней. А потом так же медленно смывают пену с кожи.