Однако девушка ничего такого не сделала.
Она даже не шевельнулась. Она просто сидела и глядела на Холи сверкающими глазами.
“Она не собирается выходить, – допёрло до Холи. – Она не выйдет”.
Она снова махнула рукой, понастойчивее.
Девушка продолжала сидеть. Глаза Холи уже привыкли к темноте, и сейчас она смогла различить, что незнакомка качает головой.
Она решила остаться тут и позволить себя убить. Холи разозлилась. Опасаясь, что клетка может сейчас развалиться, она ткнула пальцем в чужую, а потом резким жестом указала ей на выход.
“Ты… – вон отсюда!” – означал этот жест.
Она вложила в него всю властность потомка Верховной Провидицы и властность женщины, которой в один прекрасный день предстояло стать духовной и главной племени. И когда чужая всё-таки не подчинилась ей, она протянула к ней руку. Это испугало её. Девушка отпрянула назад; казалось, её жест встревожил её гораздо больше, чем всё происходившее до сих пор.
Видимо, она боялась, что та прикоснётся к ней.
“Она боится, что может мне навредить”, – подумала Холи.
Вновь новое знание возникло будто извне.
Однако девушка не стала терять время, размышляя над этим. Она просто навязала ей свою волю. Холи вытолкала пленницу на середину пещеры и повела к выходу. Две девушки крались вдоль стены, бесшумно, будто тени. Холи не сомневалась, что их могут схватить в любой момент. Однако всё обошлось. Когда они выбрались наружу, Холи повела её к речке. Потом она указала ей вниз, по направлению течения. Она вложила в её руки лепёшки да бурдюк с водой и резко махнула рукой вдаль, что означало: “Беги, скорее! Беги очень далеко. Очень и очень далеко!” А затем начала показывать жестами, что сделает Арна своим копьём, лишь девушка возвратится обратно, только вдруг заметила, как она смотрит на неё. Луна уже поднялась высоко и светила так ярко, что Холи могла различить каждую черту лица незнакомки. Она смотрела на неё безотрывно, со спокойной сосредоточенностью зверя, вышедшего охотиться… хищного зверя. Холи прекратила жестикулировать. Внезапно всё пространство вокруг пещеры стало каким-то большим, и она ощутила себя очень маленькой. С особой ясностью она различала ночные звуки, кваканье лягушек и шорох речного тростника.
“Я не должна была приводить её сюда. Мы тут совсем одни. И о чём я вообще думала?”
Девушки долго стояли, молча глазея друг на друга. Глаза чужой были очень светлыми, и в них чувствовалась такая же непостижимость и вечность, как и во взгляде Верховной Провидицы. Холи заметила, какие у неё короткие ресницы, и снова подумала о том, что чужачка очень красива. Та перевела взгляд на тряпицу, в которую была завёрнута пища, и вдруг кинула её на землю вместе с бурдюком. А затем вздохнула. Холи рассвирепела. Её страх сменился досадой.