Кот немного подумал и произнес важным тоном:
– У нас Гугл есть.
– Это еще что за чудо? – Домовой перестал мерзнуть и топтаться, подался всем телом в сторону кота, выпучив глаза.
– Гугл – это Гугл. Он живет в такой прямоугольной коробочке…
– В ларце?
– Ну… пусть в ларце, – согласился кот. – И у него все можно спросить. И он может все показать.
– Как яблочко на тарелочке? – уточнил Домовой.
– Ну, да, – растерянно протянул Кот, – с яблочком тоже бывает. Надкусанным…
Они замолчали. Разница во времени существования накладывала свои трудности на общение, но у Кота и Домового вдруг возникла уверенность, что они поняли друг друга. И это понимание объединило их, сделало почти друзьями. Коту вдруг показалось, что в этом чужом мире ему совсем не одиноко, а даже привычно и уютно. Домотканые коврики на полу, вышитые салфетки в красном углу под иконами, запах хлеба и огонь в печи – словно это было ему всегда знакомо. Захотелось запрыгнуть на кровать и свернуться клубком в ногах строгой хозяйки. Он бы тихо мурлыкал и это внесло бы в картину домашнего уюта абсолютную законченность и досказанность. Именно в этом был рецепт уюта: темная беззвездная ночь и воющий ветер за окном, поскрипывающая иногда ставня, потрескивание огня в печи, шорох мыши под полом и мурчание кота. Мурчание и было завершающем аккордом в симфонии уюта. Без него это великое произведение Мироздания было не полным, а гармония звуков не складывалась в шедевр. Кот даже привстал, чтобы пойти и выполнить свое предназначение на бабкиной кровати.
– Жарко стало, вы не находите, Ваше Благородие? – спросил Домовой.
– Да чего ты так официально? Свои же люди. – Кот посмотрел на Домового думая, кто из них больше «люди». Видимо он перебрал со строгостью и напугал Домового. – Зови меня просто: господин Инспектор.
Он высунул морду из-под скатерти. Действительно было жарко. Из-под занавески в соседнюю комнату так и било жаром и светом. Дом наполнился запахом дыма и треском дерева. Тут же со стороны входной двери раздался громкий кошачий вой, в котором звучало такое отчаяние, что Коту захотелось открыть дверь и впустить метущегося снаружи Черныша.
Инспектор подбежал к занавеске и сунул под нее морду. Комната горела. Огонь уже поднялся по занавеске на окне под самый потолок, горела подушка на кровати, горел прикроватный коврик. Девочка, уснувшая за столом, подняла голову, разбуженная громкими попытками Черныша попасть в дом через окно. Она закричала пронзительно и отчаянно, закашлялась. На полу лежала свеча, рядом догоревшие рисунки. Видимо уснула девочка пока рисовала, а во сне опрокинула свечу. Надо было спасать ее, но Кот не мог ничего сделать. Он бестолково метался из комнаты в комнату, за ним старался не отставать Домовой, выкрикивая свое: «Божички мои!».