– Эмильрин Лоури,– пояснила я.– Господин полицейский, вышло недоразумение! Я могу поговорить с вашим начальством? Ваши коллеги весьма скверно себя повели, не разобрались в ситуации и…Вы вообще меня слушаете?
– Фамилия, рад занятий,– монотонно повторил писарь.
– Я пока временно не состою на службе, но…
– Следующий! Фамилия, род занятий.
Я думала, сейчас мажордом вновь станет всем грозить карой небесной, вернее адской, учитывая статус и положение своего господина, но тот, вопреки ожиданиям, молчал. Просто закрыл рот и молчал, как рыба, и только когда нас заперли в камере, я смогла выяснить, почему.
– Если бы я назвал имя милорда, представьте, какой скандал поднялся бы в прессе? – вздохнул он, чуть не плача.– Меня бы точно уволили. Репутация дороже, чем годы безупречной службы. Таков закон жизни, мисс Лоури.
Вдох. Выдох. И снова вдох – длинный, глубокий… Попыталась успокоиться, но куда там – в душе грозовой тучей поднимается злость, мысли сияющими молниями вспыхивают одна за другой!
В глазах – слёзы. Ненавижу себя за слабость, но солёная обжигающая влага без остановки течёт по щекам против воли. С братом что-то случилось. Что-то ужасное – поведение директора приюта не оставило в этом никаких сомнений.
Выщербленная жёсткая скамья, половина которой занимает груда грязного тряпья. Сколько времени нам предстоит провести в камере? День, два? А если всё же предъявят обвинения в сопротивлении стражам правопорядка и отправят в тюрьму?
– Фууу! – возмущённый стон Френсиса разорвал тишину.
Несчастный мажордом с гримасой полного отвращения пытался отчистить шёлковым надушенным платочком свой ботинок от… В общем, вы поняли.
– Присядьте,– кивнула я, пытаясь успокоить не в меру разволновавшегося дворецкого.
– Сесть? Вот…тут?! Ни-за-что!
– Ну, как знаете,– равнодушно пожала я плечами. – Всевышний ведает, сколько нам ещё здесь придётся…
Неожиданно послышался лёгкий перезвон колокольчика, мусор в углу скамьи зашевелился, и показалась голова…гуся. Серый, немного потрёпанный, но вполне себе живой гусь, в тоненьком серебристом ошейнике с капелькой-колокольчиком. Оранжевый клюв крепко связан шнурком.
Гусь подполз ко мне и положил голову на колени. Немного растерявшись, я провела подушечками пальцев по перьям. Бедняга…
– Как же ты сюда попал?
– Мисс Лоури, чего это вы задумали?– предостерегающе спросил толстяк Фрэнсис.
– Помогите развязать шнурок, Фрэнсис! – скомандовала я, пытаясь справиться с тугим узлом.
– Наконец-то!
Гусь моментально оживился, расправил крылья и бодро посеменил к решётке. Вцепившись клювом в железный прут, узник принялся её трясти.