Шаг назад, приставить ногу, уводя её из-под удара, вскинуть меч, закрывая голову. Запоздало вспыхивает понимание — всё не так — неверная позиция, последний шаг слишком короток, недотянул руку, клинок подставлен слабой частью!
Поздно, сильный удар выбивает из моих рук меч, который отлетает на два шага.
От следующего удара я уворачиваюсь, прыгаю к оружию, чудом успевая кувыркнуться в сторону, когда прямо передо мной сверкает лезвие.
Над ухом громыхает:
— Ну, чего замер? Хочешь умереть без оружия в руке, словно какой-то простолюдин, да, беззубый щенок Денудо?
Я подхватываюсь на ноги, огрызаюсь:
— Я ничего не боюсь!
Про себя же добавляю: «Я ничего не боюсь, пока есть свет».
Встаю я, пряча полную горсть песка. Но Флайм, конечно, знает этот трюк. Ведь сам ему меня научил.
Так что он просто прикрывает глаза, разворачивается на месте и вслепую рубит меня в спину, безошибочно определив, куда я рвану.
Я скорчился на песке, пытаясь сделать хоть вдох, пока он глядел на меня с высоты своего роста. На изборождённом морщинами лице не было заметно ни капли жалости.
Да, он сдерживался, развернул меч плашмя, но много ли мне нужно?
А когда же я сумел с клёкотом втянуть в себя воздух, он всего лишь кивнул и отступил на шаг. Проклятый старик, чтобы твоё имя забыли. Мог бы быть и помягче к сыну своего господина.
Но я знал, что отец ценит его за верность, а не за мягкость. Поэтому ничуть не удивился, когда первым, что услышал, утвердившись на дрожащих ногах, стало:
— Молодой господин, поднимите меч. Негоже слугам видеть наследника Дома Денудо без меча на поясе.
Я лишь криво усмехнулся. Ну, конечно, что ещё я мог услышать от того, кто служит мечом нашему Дому вчетверо дольше, чем я живу на свете? От дистро отца, который прислуживает ему за столом, не отстёгивая с пояса ножен.
Покосился на зарывшийся в песок меч. Прошло два года, как отец подарил мне его, но он всё ещё слишком велик и тяжёл для меня. Но кого тут винить, если за это время я особо и не вырос?
Мысли не помешали мне поднять клинок, обтереть тряпкой и засунуть в ножны.
Флайм вытянул руку, указывая на выход с тренировочной площадки. Стоило мне пересечь её границу, как за спиной тут же раздался шорох шагов слуг. Они торопились выровнять песок. Матушка всегда строго следила за порядком. Впрочем, если бы сюда пришёл размяться отец и обнаружил беспорядок, то слуг ждало бы наказание ещё более сильное, чем назначила бы она.
Следуя в шаге за мной, Флайм негромко спросил:
— Молодой господин, желаете ли вы зайти к адепту стражи?
Я скривился. Конечно, желал, спина горела огнём, я старался держаться как можно ровней, чтобы меньше её тревожить тканью одежды. Но Флайм прежде всего верный слуга отца, а не мой, так что на ужине отец уже будет знать, что я воспользовался помощью адепта внешних техник. Снова будет знать, что я не только проиграл, но и оказался так слаб, что искал лечения. И снова поругается с мамой. Не хочу.
