И я с насмешкой уточнил у Бихо:
— А если достопочтенный Адалио без затей и слов просто вмажет тебе по роже. Так как это принято у нас, северян, то разве ты не бросишь ему вызов сам?
На мгновение над нашем строем повисло молчание, которое тут же сменилось дружным хохотом.
Адалио сквозь смех признался:
— Пожалуй, ха-ха-ха, что в грубости севера есть и своя притягательность, — веселье исчезло из его голоса и следующие его слова снова оказались предназначены Бихо. — Я в силах обойтись и без неё, достаточно будет вспомнить пару некрасивых историй из жизни Дома Мэре, чтобы уже ты, достопочтенный Бихо, не смог сказать, что в моих словах есть хоть слово выдумки. Ты меня услышал, достопочтенный Бихо?
Спустя четыре удара сердца Бихо процедил:
— Я тебя услышал.
Из-за дерева на нашу поляну шагнул один из наставников. В шёлке он смотрелся среди нашего рванья как… Как… Я так и не сумел подобрать нужного слова. Возможно, именно так Предки смотрелись, впервые вступив на наши земли с небес и отыскав в лесах тех, кому потом дали ихор и свои дары.
— Встали. Выдвигаемся в Кузню. Сегодня вы помоетесь и будете спать в кроватях.
Не уверен, что в слитном вздохе парней не было и моего.
Но сперва нас привели в кузню.
Причём сделали это дважды.
Сначала довели до холма, на котором возвышалась громада крепости Кузни Крови, а затем провели в дальний угол крепости, где нашлось место приличной и простой, предназначенной для стали, а не для людей кузне.
Стоило первому из птенцов выйти из кузни наружу, как он разразился проклятьями, кляня жадность владетеля Суава.
Три вида стали, три вида отделки. Красная, льдистая и чёрная сталь. Девять ценников.
Услышав эти ценники, я покрутил головой.
И пожалел о том, что когда стоял в подземелье Кузни перед старшим наставником Глеболом, то мог бы и догадаться попросить меч за молчание. Ведь знал же, что в Кузне птенцы получают первый взрослый меч.
Но не догадался. И сумма, которую мне выдал отец, сейчас не казалась мне большой.
Конечно, у меня лежит рекомендательное письмо от матушки к её сестре. Но где Верде и где столица? Где Кузница и моя тётушка? Кто отпустит меня на добрый месяц, который я потрачу на дорогу туда и обратно. И ради чего? Ради того, чтобы явиться на порог к людям, которых я никогда не видел и попросить у них денег? Бред.
Лучше поразмыслить о более приземлённых вещах.
Я не желаю никого просить.
Плечо к плечу ко мне стал Фату. Я невольно повернул к нему голову:
— Чего?
Он негромко спросил:
— Тебе помочь монетой? Когда вернёмся на север, отдашь.
Я задавил в себе первый ответ. И только отсчитав десять ударов сердца, поблагодарил: