Поэтому я медлил, до боли в глазах вглядываясь в приближающегося. Уже различал его бороду, извивы морщин на лице, видел тёмные провалы глазниц. И медлил. Сердце бухало о рёбра, воздуха не хватало, так и хотелось начать дышать чаще или и вовсе открыть рот, чтобы вдохнуть полной грудью.
Между нами оставался всего шаг, когда бородач прыгнул на меня, а я вскинул руки навстречу. Одной отбить чужой нож в сторону, другой ткнуть в провал глазницы.
Глебол побарабанил пальцами по эфесу меча, поднял на меня взгляд:
— Лиал, я могу надеяться, что детали и сама суть происшествия останутся тайной для всех?
Прошлый наш разговор как-то не задался, поэтому в этот раз я сначала подумал и помолчал, а затем ещё раз подумал, и только потом вежливо ответил:
— Старший наставник, уверяю, что это будет тайной для учеников и слуг Кузни. Или вы говорите о его светлости Суаве, владетеле Великого дома Верде?
Похоже, подумал мало, потому что, только произнеся эти слова, понял, как грубо они прозвучали. Но было уже поздно. Глебол стиснул зубы, на скулах его вспухли устрашающих размеров желваки, бас его вроде был тих, но отдался у меня в груди, словно он использовал одну из внешних техник, что показывала мне матушка:
— Конечно, нет! Господин узнает об этом от меня лично. Уже сегодня!
Я пожал плечами:
— А я, вернувшись домой, сообщу об этом случае отцу, — спохватившись, добавил. — И если люди короля будут задавать мне вопросы, то я, конечно же, тоже не буду молчать.
Глебол поджал губы на миг, кивнул:
— Ладно, разумный ответ.
Голос его стал спокойней, но мне в нём по-прежнему чудилось недовольство. Ну, глупо было бы ожидать другого, после того как я ляпнул про владетеля Суава. Хорошо мне не хватило наглости и глупости потребовать что-нибудь от него как компенсацию за неудавшееся покушение.
Я покосился на лежащее поодаль тело.
Сейчас, когда здесь ярко горели магические светильники с пылью из слёз Амании, была отчётливо видна не только зияющая вместо глаза рана, но и глубоко выжженный по центру лба ромб. Осуждённый на бессрочную каторгу. Если бы я не убил зимой тех, кто пришёл на наши земли из-за реки, то их тоже ждала бы такая участь за убийство крестьян.
Подумать только, не прошло ещё и десятицы в стенах Кузницы, а какой-то каторжник едва не убил меня во сне! А отец ведь постоянно возражал матушке, что в Кузнице мне опасность грозит только на выпускных экзаменах. А на них последние десять лет и вовсе не было ни одного погибшего.
Возможно даже, что слух о случившемся мог изрядно подмочить репутацию Кузни. А может, и нет. Зато ясно, что выходец одного из бедных Малых домов с севера не та фигура, чтобы требовать чего-то большего от его светлости Суава, владетеля Великого дома Верде. Раз уж Глебол не собирается ничего от него скрывать.