Ну, вот, стол накрыт! Чудесно! Теперь надо надеть моё самое красивое платье и причёску. Сейчас поставлю для настроения музыку…
Подходит к проигрывателю, ставит пластинку.
Звучит Дюк Элингтон или Армстронг.
Обращается к невидимым гостям за столом.
– Побудьте без меня, сейчас вернусь.
Уходит.
Входит в комнату под музыку, смешно пританцовывая.
На ней красивое платье, парик.
Выключает проигрыватель.
Подходит к зеркалу, поправляет парик.
ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА. Мой любимый парик! В нём даже постаревшая мордочка интеллигентнее смотрится. И платье за тридцать лет не потеряло своего шарма. Красота!
Так, теперь поздравления. (Смотрит в зеркало.) Поздравляю вас, Ольга Владимировна с юбилеем! Надеюсь, в девяносто лет мы ещё с вами тряхнём стариной! Не могу сказать, что с годами вы становитесь лучше – красоты уже нет, но обаяние всё ещё проглядывает из-под ваших морщин, если присмотреться! Это я вам так польстила. Кроме меня всё равно некому доброе слово вам сказать. Где-то слышала, что старость некоторым идёт. Может быть. Но, поверьте, для человека это не комплемент.
Удивительно, я себя вижу только в зеркале. (Отворачивается от зеркала.) А так не вижу! Не вижу лица, не вижу, как оно стареет. Говорят, что надо любить себя. Но, чтобы полюбить, надо увидеть предмет любви, а себя человек не видит. Богом так дано! Чтобы человек любил других людей, то есть был человеколюбив. Это Нарцисс, увидел своё отражение в воде и влюбился в себя, а про своих подружек нимф забыл. Получается, надо меньше смотреться в зеркала, тогда не заметишь приход старости…, и тебе будет казаться, что ты умираешь молодым. Если не вдаваться в подробности – в этом что-то есть!
Подходит к столу, садится на своё место.
– Ну, вот, можно разливать чай.
Да, Андро, вы же с Олегом ещё не знакомы? Это мой бывший муж. Бывший, бывший! И не надо мне здесь устраивать сцены ревности, Олег! (Пауза.) Хотя, не скрою, приятно, когда тебя ревнуют!
Олег, ты ведь тоже не видел Андро. Он помог пережить мне твою измену. Ты недоумевал. Ревновал. А я цвела! У меня был мужчина, который меня любил! Мне же многого и не надо. Надо, чтобы меня любили! Я так хотела услышать слова «Я тебя люблю!». Но ты, Олежка, мне этого ни разу не сказал. Даже когда предложение делал, не сказал. Ты сказал просто – давай поженимся! У Ларисы Гузеевой тоже просто – давай поженимся! – а любви-то нет. Любви нет… А это главное! И у тебя не было любви ко мне, ну, может, чуть-чуть нравилась, и только. А я тебя безумно любила, ты был моим первым мужчиной! Ты был моей мечтой! А тебе нужна была домработница без жалования, женщина на ночь, и чтобы эту женщину не стыдно было показать друзьям – и всё! Это, конечно, много, но много для тебя, а не для меня. Поначалу я закрывала глаза, старалась не замечать того, что лежало на поверхности, и что было очевидно для всех. Если бы можно было положить на весы, с одной стороны мою любовь, а с другой твои нужды и желания, то любовь бы перевесила всё.