— Ты подумала, — произнес он, — что теперь, когда ты у меня, я собираюсь тебя укрывать?
Его ледяной тон был как удар. Она не хотела позволить ему заметить, что она почувствовала это, но и притворяться равнодушной тоже не могла. Речь шла не только о ее безопасности, но и о безопасности Бретонов: они тоже были бы замешаны, если бы она была арестована и предстала перед Высшим советом по обвинению в контрабанде. Она спросила прямо:
— Разве нет?
— Я бы мог, если бы награда компенсировала риск.
— Мне нечем заплатить тебе.
Он покачал головой с сочувственной улыбкой.
— Кроме традиционной монеты привлекательной женщины.
— Ты рассчитываешь, что я…
— Мне нужна любовница.
В глубине ее темно-карих глаз вспыхнуло пламя, прежде чем она отрезала:
— Никогда!
— Подумай хорошенько. Ты была одна, когда я тебя увидел, но, если бы тебя стали допрашивать, нашлись бы те, кого заинтересовало бы, где были прошлой ночью Пьер и Жан Бретоны, а также и Гастон.
Она содрогнулась. Она хотела заговорить, придумать оправдания для Бретонов, снять с них обвинение, но слова не находились. Не было такой отговорки, которая убедила бы кого-нибудь, и меньше всего — этого человека. Шли долгие мгновения. Ее взгляд потух и стал безысходным.
— Мне думалось, ты могла бы проявить благоразумие, — сказал он тихо.
— Благоразумие? — переспросила она голосом, дрожавшим от сдерживаемой боли и странной слабости. — Благоразумие? Когда ты угрожаешь моей жизни?
— Жестокое обвинение. Я предпочитаю считать это простым принуждением.
Сирен пристально разглядывала его, правильные черты его лица и какую-то тень в глазах, похожую на неприязнь. Она медленно проговорила:
— Я начинаю думать, что у тебя, ничего не бывает просто.
— И была бы не права. Одна вещь есть. Я хочу тебя, и, чего бы это ни стоило, я тебя получу. Если ты собираешься пожертвовать собой ради Бретонов, это можно сделать и сейчас, а не потом.
Его слова вряд ли дошли до нее. Вдруг у нее вырвалось единственное слово:
— Почему?
— Мне казалось, я ясно выразился.
— Я не могу поверить, что за этим не скрывается что-то еще. Есть множество других женщин, которые будут счастливы услужить тебе.
— Меня устраиваешь ты, — сказал он с едкой иронией.
— Что, что я тебе сделала?
— Ты подозреваешь, что я хочу отомстить? Не глупи.
— Должно же что-то быть. — Она подошла ближе, словно намереваясь добраться до сути.
— Может быть, — медленно произнес он, — это что-то, что я сделал с тобой.
Она прищурилась.
— Что?
— Ты не оказалась бы в опасности, если бы я не использовал тебя, если бы из-за меня вы не потеряли свои товары и вам не пришлось бы возвращать их. Я виноват.