— Я и сам так думал, — ответил Сетевайо. — Но кого мне послать? Как ты думаешь?
— К англичанам пошли одного из твоих братьев. А вот к бурам — труднее. Они не доверяют зулусам, принимают их за шпионов, и как бы твоих послов не постигла участь Гумбати и Молигабанчи.
— Вот и я этого боюсь. И знаешь, что мне пришло в голову? Отправить к бурам вместе с моими послами белого молодца, который так метко стреляет. Что ты на это скажешь?
Октав с сомнением покачал головой.
— Ты плохо знаешь буров, — возразил он. — У них дела решают старейшины. Такой юнец, как Питер Мариц, не осмелится вмешаться в их решения, а тем более поспорить с ними. Он будет, конечно, полезен уже тем, что его увидят целым и невредимым после годичного пребывания в стране зулусов. Но этого недостаточно… Вот что, Сетевайо, — вдруг решительно добавил француз: — и мне также необходимо отправиться с твоими послами к бурам.
— Тебе?! — воскликнул вождь зулусов. — Нет, ты мне нужен здесь. Или ты стремишься в трудное время покинуть меня? Вспомни, ты говорил, что ты друг черных людей.
— Я и сейчас это говорю, — горячо и внушительно сказал Октав. — И поверь мне: самое нужное и самое трудное для тебя — объединиться с бурами. У тебя нет сейчас дела важнее. Повторяю, буры недоверчивы, а к действиям в союзе непривычны и несклонны. Но я умею с ними разговаривать. Не ручаюсь тебе, что я добьюсь успеха, но добиваться его я буду всеми силами.
Сетевайо погрузился в глубокую задумчивость. Наконец он поднял голову и произнес, испытующе глядя в глаза великану:
— Завтра я сообщу тебе мое решение.
Глава тринадцатая
Посольство к англичанам. Ответ хищников
Октав вернулся к себе от Сетевайо в возбужденном состоянии духа. Его так и подмывало обрадовать Питера Марица вестью о возможном в близком будущем прекращении его плена, но, опасаясь, что решение вождя зулусов может неожиданно оказаться неблагоприятным, он воздержался что-либо сообщить своему молодому другу. Однако тот заметил состояние Октава и спросил:
— У вас какие-то новости, господин Октав?
Трудно было Октаву удержать слова, которые доставили бы такое огромное счастье юноше, но он сделал усилие над собою и произнес с напускною сухостью:
— Не будь слишком любопытен, мой милый.
Утром рано Сетевайо прислал за Октавом гонца. Явившись тотчас к вождю, тот застал его в окружении свиты. У всех был торжественный и озабоченный вид. Рядом с восседавшим вождем стоял брат его Сирайо, командир армии, расположенной по границе зулусов с Наталем, где находилась главная квартира англичан. Как только француз приблизился к вождю, Сетевайо важным тоном обратился к нему: