– Послушай, – старик заговорил медленно, с большими паузами, – некромантия… ты же знаешь, что это зло! Некромант тем и отличается от обычного волшебника, что соприкасается с запретным страшным миром мертвых, заставляя тех подчиняться своей воле. Но мы до сих пор практически ничего не знаем о его мощи и законах. Мир мертвых никогда ничего не дает просто так нам, живым, за все приходится расплачиваться. Даже если ты пойдешь по этой дороге… ты не обретешь счастья. Твои друзья станут бесчувственными марионетками в твоих руках. Ты никогда не сможешь вдохнуть в них настоящую жизнь. Мертвые есть мертвые, они не оживут никогда и ни при каких условиях.
Эльф ожидал этого ответа. Он и сам догадывался об особенностях подчинения воскрешенных. Его друзья и любимая превратятся в послушных, но отвратительных безмозглых подчиненных. Нет, ему были не нужны бездушные монстры, даже если в прошлом они были его друзьями.
– Учитель, – взмолился эльф, – есть хоть что-то, чем я могу вернуть их к жизни? – его глаза стали бездонными черными омутами, а губы судорожно сжались.
Отшельник внимательно посмотрел на эльфа. Он думал, что никогда не поделится своими сокровенными знаниями с кем-либо, но сердце старика дрогнуло перед горем его ученика. В конце концов, все знали, что Бальмор был слишком добр.
– Ты что-нибудь слышал о Посохе Бытия? – спросил он.
– Нет, – Северный с удивлением вскинул брови, – а что это за посох?
– Существует легенда о том, что Первоначальная сущность, Праматерь всего живого, раскололась. Почему и как это произошло, неизвестно никому из ныне живущих. Вместе с ней раскололось и ее оружие – тот самый Посох Бытия, или Посох Мироздания. Могучий посох превратился в восемь осколков, и одним из них стал осколок, названный Посохом Времени. Он был способен переносить любого, владеющего им, сквозь время и пространство. Остальные осколки также обладали чудесными свойствами, но тебе нужен именно Посох, повелевающий временем.
Он помедлил.
– Когда-то давно я пытался найти один из них, но… – отшельник содрогнулся, вспоминая те ужасные события, – я нашел лишь Ветвь Жизни. После прибытия на остров, где, по слухам и моим предположениям, находилась Ветвь, первым, что я увидел, была совершенно голая безжизненная скала, наполненная печалью и скорбью. Находиться рядом было очень трудно, мое тело охватывал озноб, а мысли – желание смерти. Но, превозмогая наплывающие на меня как густой туман волны отчаяния и страдания, посылаемые островом, я ощутил странные магические барьеры, останавливающие это смрадное влияние. В то же время эти барьеры как будто что-то скрывали от меня. Пробравшись внутрь огромного утеса по анфиладе небольших кварцевых пещер, я нашел путь к подземному центру острова, где передо мной открылся настоящий рай. Весь наш купол, – старик обвел руками окрестности, – ничто по сравнению с тем, что я увидел на острове. А в центре летящего с огромной высоты и разбивающегося мириадами хрустальных брызг водопада светилась она – Ветвь Жизни, наполненная магией и силой. Она была прекрасна. Я невольно залюбовался ее мощью и красотой.