— Мы с Яной поедем на квадроцикле, — вдруг заявил полковник, шагнув в гараж.
За ним последовал генеральный:
— Ну а я тогда на снегоходе…
Так, самое интересное, похоже, уже занято. Не успела я расстроиться, как прозвучал неожиданный вопрос:
— …Кто со мной?
Во мне тотчас проснулся кураж, захотелось приключений. В самом деле, меня умыли, бар-кабаре в Хэллоуин на острове Ведьм устроить не дали. Самогоном тоже не напоили, и на столе я так и не станцевала. Где же мои приключения?! Новый год скоро кончится, а я даже в реанимацию не попала. Что это за праздник?
— Можно я? — спросила я и, осмелев, шагнула за боссом.
Леонид развернулся и пронзил меня испытывающим взглядом:
— Я этим монстром сто лет не пользовался. Не боишься, что завезу куда-нибудь в сугроб?
В сугроб? Это в тот, в котором медведь зимует? Огромный, разъяренный, с двадцатисантиметровыми когтями и слюной, капающей с оскаленных клыков? Конечно, не боюсь! Да я только «за»! Медведей тоже надо развлекать!
А уж сейчас, когда этот сдержанный на эмоции мужчина, суровый и неприступный, но такой красивый, что дух захватывало и сжималось сердце, стоял передо мной в ожидании ответа, мне и вовсе хотелось броситься к нему на шею с криком: «С тобой хоть на край света!» Но я всё же сдержалась. Лишь отрицательно помотала головой, глупо улыбаясь.
— Надевай, — он протянул мне шлем. — Садись сзади и держись за меня покрепче, хулиганка.
Босс направился к огромной фиолетовой «Ямахе» на двух полозьях. Это и есть снегоход? Первый раз вблизи вижу. Ух ты, какое удобное кресло со спинкой! Если что — медведя покатаем.
— Ну а мы, значит, на машинах, — прозвучал сзади немного обиженный голос Стёпы.
Я повернулась и показала блондину язык:
— Если хочешь, поменяемся местами!..
***
…Лихо выехав за ворота, мы помчались по заснеженной дороге мимо шикарных коттеджей — тоже украшенных новогодними огнями, но до великолепия Арсеньевых им было как до Луны.
Вот это аттракцион! Когда несёшься, прижимаясь к боссу, и ветер свистит в ушах, эмоции зашкаливают. И казалось, ничего больше не надо, только мы вдвоём мчимся по заснеженной дороге в ночь…
«Ну, теперь твоя душенька довольна?» — внутренний голос был тут как тут.
Не-а, мне всё мало — ещё бы чуток романтики! Гору цветов, трагическую аварию с потерей памяти и скупой слезой, восемнадцать индийских слонов в балетных пачках, танцующих под «Марш Мендельсона»…
Откуда-то из глубины памяти всплыло суровое напутствие сестры, данное в тот зимний вечер, когда я собиралась на первое в жизни свидание: «Целоваться на морозе не советую, губы обветрятся и потрескаются!»