Внезапно на плечо легла горячая твёрдая рука.
— Вижу. Не торопись, остынь, — вопреки обыкновению, Леонид говорил мягко, почти душевно. — Давай разберёмся. Посмотри на меня…
Я подняла голову и застыла, глядя на кончик его носа.
— Посмотри мне в глаза, — попросил босс и, когда я выполнила просьбу, продолжил: — Во-первых, запоминай: никто не имеет права заставлять тебя работать в неурочное время без моего согласия. Во-вторых, если уж такое случилось, ты должна была первым делом обо всём рассказать мне…
Выдержать этот магнетический взгляд оказалось невозможно — столько в нём оказалось власти и непоколебимости. Вот это энергетика! Я, как провинившаяся школьница, сначала опустила глаза в пол, а потом уставилась в окно: серый мрачный день, совсем как моё настроение. Мелкий дождь — плакало питерское небо, а вместе с ним и моя душа.
— И в-третьих, давай дадим Стефану ещё один шанс, — заговорил генеральный после небольшой паузы. — Скажем, месяц на исправление. Под мою ответственность.
Всё ещё пытаясь противиться его магнетическому воздействию, я медленно покачала головой.
— Вряд ли, решение уже принято.
— Не торопись с ответом. Зайди ко мне через полчасика. Поговорим в спокойной обстановке. А это своё заявление убери пока в стол.
***
Одна чашка кофе сменилась другой. Следовало привести мысли в порядок, а не бросаться из крайности в крайность. То мне хотелось бежать из офиса как можно скорее, то я не могла дождаться разговора тет-а-тет с генеральным. Чувствовалось, что он хочет сказать нечто важное… иначе бы не позвал.
Леонид, возможно, прав, надо было обратиться к нему, но я же не из тех, кто сразу бежит жаловаться…
…Когда прошло полчаса, у братьев закончилось совещание, а у меня все конфеты, генеральный распахнул дверь:
— Проходи.
Глядя прямо перед собой, я вошла и уселась в предложенное кресло.
— Даже не знаю, с чего начать, — начал шеф, располагаясь напротив. — Но попробую. Кир сказал, что ты росла без матери с бабушкой. Значит, должна меня понять…
Да, похоже, разговор предстоял серьёзный…
— …Как старший брат я чувствую себя виновным в том, что случилось со Стёпой, — начал издалека генеральный. — Видишь ли… — он тяжело оперся о стол, сцепив пальцы в замок, — я перед ним в долгу. Наши родители погибли, когда мне было четырнадцать, Стёпе на тот момент только исполнилось десять, и около семи было мелкому…
Я сидела, вцепившись в подлокотники кресла, и, не шевелясь, слушала откровения начальника. Из рассказа получалось, что Леонида с Киром воспитывали родители отца. Причем дедушка — отставной военный — держал пацанов в строгости и муштровал с утра до вечера, что пошло им только на пользу. А Стефана забрала к себе сестра матери, одинокая состоятельная дама, которая избаловала его до невозможности. Он не знал отказа ни в чём. Дом — полная чаша, мальчик жил как в сказке.