Так прошло три года, и я даже успокоилась. Особенно этому способствовало, что мерзкий парень окончил-таки школу, поступил в вуз и обосновался на съемной квартире, что сняли для него родители, так что мы с ним едва ли пересекались, и я даже могла со спокойной душой приходить в дом его родных, без опасности встретиться.
Брекеты сняли, я стремительно менялась, став не тощей, а стройной, в чем занятие легкой атлетикой только помогало, округляя меня там, где это было необходимым. Мама научила меня пользоваться косметикой и подбирать одежду, потому совсем скоро я стала вызывать интерес не только одноклассников и выпускников, но даже студентов, с кем виделась на соревнованиях. Это мою самооценку знатно так подтянуло…
А после случилось страшное и когда я готовилась к вступлению в вуз, мы с младшей сестрой оказались одни… И уже на похоронах родных, впервые за эти годы мы вновь встретились с Кириллом. А после стали встречаться все чаще и чаще, несмотря на то, что этих встреч я не искала, полностью посвятив себя учебе и сестре, над которой взяла опеку. Все, лишь бы забыть о боли, что обрушилась так внезапно. Но одни мы не остались: сестра моей матери, немногочисленные родственники и друзья семьи, в числе которых оказались и родители Кирилла, пытались поддерживать и не бросать. Но я закрылась. От всех и от жизни, не представляя, как поступать и жить дальше.
В один из дней вернулась с учебы, собираясь приготовить ужин, и обнаружила Татьяну в обществе парня, которого, вначале, даже не узнала. Я уже занервничала, предполагая, что моя пятнадцатилетняя сестрица привела в дом своего парня. Лишь после того, как он поднялся и с улыбкой поприветствовал меня, я узнала в высоком, возмужавшем молодом человеке того, кто изводил меня в детстве. Пожалуй, резонанс был именно в том, что теперь в его взгляде я не видела пренебрежения, лишь спокойствие и участие. А еще странную неуверенность, словно ждал, что я его тут же прогоню.
Я бы и хотела, но понимала, что мы оба выросли, чтобы проявлять ребячество. Ко всему прочему взыграло любопытство: что ему нужно, и какими судьбами приблудился в мою квартиру?
Оказалось, он пришел по поручению родных, которые хотели узнать, как у нас с сестрой дела. Я заверила, что у нас все в порядке, а после ненавязчиво стала выпроваживать гостя из негостеприимного дома. Уже в дверях он остановился, чтобы посмотреть на меня и выдохнул:
— Тони, — начал он, а я вздрогнула. Родители наградили меня именем «Антонина». Красивое, в своем роде имя, и рада бы я отзываться на «Тоню», но индивид, что долгое время с особым энтузиазмом и талантом придумывал к нему дразнилки, заставило с истерикой требовать всех окружающих, называть меня именно «Тони». Родители, уверена, считали это лишь подростковым капризом, но смирились. Как и все. Кроме Кирилла, который упорно продолжал звать меня «Тонькой». — Мне жаль. Мне жаль, что так произошло с вашими родителями, поверь, я любил их и мне тоже больно от того, что их больше нет.