Снова пауза. Снова думает.
– Пускай это только мои догадки… Даже если так… Ей зачем нужна такая мамаша, как я? Как и папаша этот конченный? Нет уж, раз уж попала в Москву, раз уж вырвалась из этого стойла, пусть летит себе на свободу… А мы только назад ее тянем, только тормозим… И не смей говорить, что я ее не люблю… Знаешь, когда правда любишь- самое большое, что нужно уметь сделать- это опустить, если так нужно… От сердца оторвать, пусть и с мясом…
Я слушал ее и понимал, что мозги опять закипают… Какой-то гребанный, бесконечный кошмар, вмиг разделивший мое восприятие реальности на «до и после»… Был ли резон в словах этой женщины? Мог ли я ее переубедить и объяснить, что мать и отец, какими бы они ни были, нужны всегда… Правда… Правда когда я думал, что натворил Артур Черкасов, сам находил противоречия своим словам…
–Если ты пришел дознавать про моего мужа, почему он стал маньяком, ничего сказать не могу тебе… Я и сама не понимаю. И тогда не понимала… Нормальный он был, хороший. Заботливый, добрый… Влюблена в него была, да и он, казалось, любил. А потом- вот это вот всё… Мне говорил следователь, когда я все никак не могла поверить в происходящее, что такое часто бывает- психопатов часто очень тяжело распознать даже родным. Чаще всего, маньяками как раз и оказываются с виду очень тихие, благополучные и приятные люди… Так что не проси у меня правды. Ее нет… Правда лишь в том, что у меня осталась одна дочь- и единственное, что я ей могу дать- свободу от меня… Если правда любишь ее, то я счастлива и спокойна… Если нет- Богом прошу, не играйся и не обижай ее… Хватит с нее обидок. Пожалуйста…
– Я Вас увезу отсюда, хотите? Дом Вам купим, будете жить рядом… Даже документы новые могу купить…-начал я искренне,– ради Бэллы… Если дело только в Вашем прошлом, то давайте так поступим…
Она лишь печально усмехнулась.
–Один раз я уже меняла документы… Счастья ни мне, ни дочерям это не принесло. Эта проклятая тень невинных погубленных душ висит над нами. Оставь, парень. Я этого всего не заслужила. Пусть это будет только моим крестом. Может быть, так я заплачу за очищение судьбы моей дочери? Может быть, так Бог будет покоен- он лишил жизни детей других людей, а я лишилась обеих дочерей… Баш на баш…
Я ушел с пустым, звенящим чувством тотальной печали в голове и на душе. Мысли о том, что кто-то и правда может воспользоваться страшной правдой и навредить Бэлле, о том, что Айзу и правда могли убить, разрасталась в душе зарослями сомнений и беспокойства. Когда мой телефон настырно завибрировал в третий раз и я посмотрел на дисплей, я и понятия не имел, как реальны оказались мои беспокойства…