–Снежана заходила,– нахожу лихорадочно в голове оправдание, выкрикивая из кухни, вторя бегущей в кране воде.
Он заходит ко мне. Смотрит внимательно.
–Я звонил Снежане. Она неделю дома. Ангина. Никуда не выходит и не в курсе, чем ты здесь занимаешься…
Чувствую, как несмотря на то, что вода слишком теплая, кончики пальцев холодеют…
Молчание. Звенящее. Нестерпимое. Давящее на перепонки.
–И что, давно Давид у тебя окормляется?– задает Алан очередной вопрос, стоя в дверном проеме, опираясь о косяк.
Я молчу.
–Видел у него дома контейнеры от еды. Такие же у тебя в холодильнике.
–У меня пропадает приготовленное. Я даю человеку поесть. Что в этом такого?-пожимаю плечами, хоть голос и дрожит предательски.
Ненавижу себя сейчас. Это я должна сейчас обрушиться на него с претензиями, а не он… А я еще и оправдываюсь… Жалкая, слабая…
Чувствую, как он подходит сзади. Тяжело дышит мне в затылок…
–И что ты еще ему даешь?-его голос лающий. Чувствую, как внутри у него все клокочет… И у меня… Вся эта боль, обида, недосказанность вдруг захотели разом вырваться на свободу… Он не имеет права на претензии… Не имеет…
Разворачиваюсь к нему лицом, вроде бы набравшись мужества дать отпор, но… Как только встречаюсь нос к носу с этой яростной ревностью, которой он сейчас наполнен до краев, решимость сходит на нет. Я прижата им к раковине, заложница между его рук. Его дыхание так близко, что я чувствую каждый вдох и выдох… Я словно овечка перед львом…
–Ты что творишь, Бэлла?-спрашивает грозно, нависая.
Горло обжигает обида.
–А ты что творишь, Алан? Что творишь с самого начала?! Претензии мне пришел предъявлять?! Сколько тебя не было?! Хоть слово бы написал!
Он смотрит на меня волком, и в то же время жадно. Мы оба дышим тяжело. Оба сейчас на грани… И я сама не пойму, на грани чего…
–Там, в комнате, цветы… В воду поставь…
Я дергаюсь, как от удара хлыстом. Наверное, это стало каким-то триггером для меня окончательным…
–Красные розы? Оптом берешь?! И ей- и мне?! В ресторан меня в тот же позовешь? Или нет, куда там мне, прости… Со мной же стыдно показаться на публике… Я так, для постели, да?! Это ей дозволено выставлять фотокаждого вашего шага…
Я вижу, как он бледнеет… На его лице сейчас столько эмоций… И мне горько за ними наблюдать… Потому что той, какую я отчаянно хотела увидеть- нет… Наивная дура, я так мечтала, что его рот изогнет облегченная усмешка- и он скажет «нет, дорогая, все это глупости. Нет никакой другой. Это все тебе приснилось»… Дура я? Да. Дура, наивная, глупая… И все мы такие- надеющиеся на чудо. Готовые верить любому их бреду, любой лжи, только бы оправдать, только бы уйти от этой неизбежной боли, которая все равно настигнет.