Она рвала мои шаблоны. Она переворачивала мою реальность. И я пока не знал, что делать с этим всем… Хотел бы сказать «дерьмом», но, сука, это было не дерьмо, это был рай… Рай в ней… Рай рядом с ней… Я ее совсем еще не знал. Мы толком даже не говорили, а я уже погряз в ней, как в болотной трясине…
То, как она робко улыбалась, как отводила взгляд, как дергалась всякий раз, когда что-то ее пугало или шокировало. То, как она теребила свои шикарные волосы и как небрежно-изысканно собирала их в жгут… Ее идеальное, словно выточенное по заказу моих сокровенных порочных фантазий тело… Я вез ее в квартиру- и предкушал, как попробую её всю… Чувствовал себя гребанный волком из сказки о «Красной шапочке»…
А потом произошел маленький «армакеддец»… Когда я был в шаге от того, чтобы, наконец, угомонить свой стояк по ней, оказалось, что она невинна… Моя малютка Бэлла была девственницей… Моя… Теперь это слово приобретало совсем другое звучание… Повторял себе снова и снова, прокручивая в голове произошедшее, вспышками вспоминая ее подо мной… Никто и никогда к ней не прикасался… Бл…, эта мысль полностью сорвала все мои гайки, когда мы были в постели… Я пытался осторожничать, но какое там… Когда ты в той, кого ты хотел до одержимости, когда понимаешь, что ты первый, мир переворачивается… Все внутри переворачивается… Чувствуешь себя гребанным Брюсом Всемогущим…
Вмиг вся эта ситуация с Кесарем предстала передо мной совсем в других красках… Эта тварь пыталась поругать мою девочку… Мою… Ту, которая так искренне и бесстрашно сейчас сегодня отдала мне всю себя… Он лапал ее, говорил ей всякую гадость, запугивал… Тут же глаза застилает еще более густая красная пелена- в одно кровавое месиво смешиваются все эти гон…ны, которые пялились на нее все эти месяцы через свои камеры… Одна мысль об этом делала меня зверем, готовым рвать любого, кто приблизится к моей Бэлле на сто метров, кто только помыслит о ней…
Мне дико нравилось ей приказывать, нравилось, как покорно она опускала глаза и как чуть заметно трепетали ее ресницы, подрагивали руки и вскидывались плечи, когда я ей что-то заявлял категорично. Как замирал протест на пухлых губках… Замирал, потому что она так и не произносила его… Я бы мог подогнать ее под себя, слепить из нее идеальный источник удовольствия… И в то же время, не хотел ее ломать, прогибать, искусствнно менять… Мне дико было интересно заглянуть внутрь ее души, узнать всю глубину ее характера, данного от природы, а не отштукатуренного жизненными обстоятельствами. Хотелось узнать, что ей нравится, что ее заставляет искренне улыбаться… Одним словом, Бэлла стала целой вселенной, обрушившейся на меня… И это было теперь свершившимся фактом. Надо было это как-то переваривать… Как-то инкорпорировать в мою жизнь…