— Ничего вы не старая, — кладу ладонь на ее сжатый на столе другой кулачок.
— В общем, та кровавая сделка признана незаконной, так что земли наши снова возвращены и записаны на Карима. Ты, наверное, не знаешь, но за эти восемь лет эти ироды разбогатели на… Наших рощах-то, — горечь льется из каждого произнесенного ею слова. — Сам бизнес принадлежит Тагиру, но земли наши, и это…
— Портит им всё, — дергаю губой, чувствуя хоть какое-то удовлетворение, но внутри всё равно болит, будто что-то разрывает мне грудную клетку.
— Ты знаешь, отец ведь обрадовался, — утыкается мама лицом в ладони, снова всхлипывает, а затем ее плечи трясутся, смеется она как-то истерично и надрывно. — Сказал, что теперь хоть умирать не так стыдно перед предками. Отказался он родные земли отдавать по закону, а эти деньги… Они ведь могли бы ему жизнь спасти, Ясмина.
Мама открывает лицо и смотрит на меня, а в глазах ее тлеет лихорадочный блеск, зрачки расширены, пульс ее бешено бьется, отчего жилка на шее дергается… Тук-тук… Тук-тук…
— А вы можете как его жена? — Испытываю слабость и головокружение, не могу встать, ноги не держат.
— Нет. Только после смерти Карима, но… Зачем нам деньги? Если… Нет… Когда отец твой умрет, я… Не знаю, что сделаю… Нам ведь больше нечего терять… — последнее уже говорит едва различимо, всё прерывается ее плачем и шмыганьем.
Она опускает голову на руки, лежащие на столе. Ее плечи трясутся, а вой разрывает пространство и… Мое сердце…
Поглаживаю маму по спине, а сама лихорадочно думаю, ведь можно же сделать хоть что-то. Если отец сказал категоричное “нет”, то его не переубедить. Даже Аслану, старшему сыну и наследнику, никогда не удавалось унять непоколебимый нрав отца.
Внутри меня сидит маленькая девочка, которая боится поднять голову и предпринять что-то против отцовской воли, но сейчас я ощущаю, что стою на перекрестке, в переломный момент, когда мне дают последний шанс исправить то, что обречено на гибель. Я, наконец, встаю и деревянными ногами иду в кабинет отца. Настало время разобрать бумаги. Может, есть хоть какая-то лазейка отдать эти проклятые земли в обход папы и… Спасти тем самым его жизнь.
На столе отца беспорядок. Уже привычный глазу, но такой далекий от его характера в прошлом. После смерти сына отец изменился. Стал рассеянный. Забывчивый. Мог несколько раз повторять одно и то же.
Горько оттого, что всего за одну ночь наша семья изменилась и уже никогда не будет прежней. Ужасаюсь от мысли, что думаю об отце уже в прошедшем времени. Неужели это предвестие беды?
Встряхиваю головой, отбрасывая упаднические мысли. Я не позволю ему умереть… Он ведь еще слишком молод… Я сделаю всё, что можно и нельзя. И пусть до дрожи страшусь реакции родителей на мое непослушание, но лучше уж они обольют меня гневом за попытку найти пути продажи земли, чем я буду посещать их могилы.