И такая перемена меня напрягла немного. Глаза ее заблестели, но причины я найти этому не могла.
— Лучше дома посидим, — качаю головой, видя, как при этом потухают ее зрачки, а сама она недовольно поджимает губы.
— Да ладно, Ясмина, знаю же, как хочешь с ним пойти. А мне совсем время не уделяешь. А втроем так двух зайцев убьешь. Думаю, нам с Тагиром стоит лучше узнать друг друга. И как он? Хорошо целуется?
Я краснею, но отвечать на вопрос не планирую. Чем больше она говорит, тем сильнее внутри разгорается тревога. Она произносит имя Тагира с придыханием, словно она, а не я — девушка Юсупова. Но я встряхиваю головой, прогоняя этот бред из головы. Нет, это в ней говорит тревога и страх перед семейными проблемами. Не нравится ей Тагир, не может такого быть.
Глава 12
Тагир
Тяжелый вечер наконец подходит к своему завершению. Солнце падает за горизонт, и двор как будто освещен красным пламенем. Стою на пороге дома, вдыхаю вечерний воздух, вспоминая тот самый закат, когда Ясмина подарила мне свой первый поцелуй. Сладкие как мед губы, она охотно раскрыла их, трепетала в моих руках, эта девочка отдавалась в полную силу, чуть дотла меня не спалила тогда.
В памяти до сих пор каждый миг, каждое сказанное слово. А сейчас она молчит, ни одного звука не выдавить, показывает характер. Строптивая. Желанная.
Весь вечер мой взгляд преследовал ее, а теперь не могу дождаться момента, когда пойду к ней в постель, обниму хрупкое напряженное тело и сделаю ее своей снова.
Столько ночей спал без нее, восемь долгих лет, а теперь каждая одинокая ночь без ощущения ее тела — немыслимая, невыносимая пытка. Она заставляет забывать все запреты и данные себе обещания.
Когда моей спины робко касается женская рука, реагирую со скоростью ветра, на одних голых инстинктах делая оборот и прижимая к себе тонкую фигурку. Первая мысль, что это Ясмина пришла ко мне из моих же воспоминаний. Но нет. Резкий приторный запах духов опровергает надежды. Это Наиля. Пришла из кошмаров.
— Тагир, — выдыхает Наиля, моя ненавистная, подлая первая жена.
— Что ночью шастаешь? — грубо осекаю ее, отталкивая в сторону и проходя мимо.
— Куда ты? Я тебя искала. Ночь на дворе, спать пора.
— Твое место где? — напоминаю ей грозно, но вполголоса, зная, что у стен есть уши, а родные спят в доме.
Наиля подается ко мне, заглядывает в глаза снизу вверх, руки сложены в молитвенном жесте.
— Не позорь, прошу, Тагир, любимый, пойдем спать вместе, родители не поймут, если ты будешь ночевать у Ясмины.
— Я не обязан отчитываться перед нашими родителями. Хватит выдумывать, Наиля! — подхватываю ее за локоть и волоку в сторону чулана, где она должна отбывать свое наказание, но паршивка упирается пятками в пол и шипит на весь коридор: