Так больно! Будто ребра раскрошились.
Сползаю по стенке на пол.
Карие глаза Петрова наполняются ужасом и тревогой.
– Полина! Полиночка! – кричит, бросаясь ко мне. Расстегивает мой броник, рубашку. Осматривает внимательно тело.
Целует мое лицо. Его губы горячие и такие нежные.
– Иван, – шепчу еле слышно, – не надо.
Мужчина будто не слышит. Продолжает целовать, причитая:
– Господи, ты жива!
В квартире становится многолюдно. Спецназ выводит плененного Резвого с женой. Уносят детей.
А наша опер группа замерла. Я сижу ровно на опке, понимая, что попала в глухой переплет. Петров поет мне серенады, а Василевский и Жигалов застыли в шоке.
Ваня в запале пытается поцеловать в губы. Резко сворачиваю голову влево, кричу:
–Петров, я не Полина. Я – Виталина – ее близняшка!
Гудящая тишина виснет в холле.
Три пары удивленных глаз пригвождают меня к стенке. Даже не вижу, просто чувствую. Знаю…
Ваня поворачивает мое лицо к себе, наклоняется к моим волосам. Вдыхает.
– Кокос и ромашка… – цедит он гневно.
– Что? – спрашиваю удивленно.
– Полинкины волосы пахнут апельсином!
– Я же говорила, что я не она!
Василевский отодвигает от меня ошарашенного Петрова, помогает подняться. Смотрит ядовито:
– Ну, Виталина, кажется, ваши дела плохи. Придется с Вами разбираться, каким образом Вы оказались здесь. Если подмена подтвердится, то вас обеих ждет расследование. А может и того хуже…Майору решать!
Васюта поворачивается ко мне обиженной спиной, выходит из квартиры.
Плетусь за ним, придерживая ребра рукой.
Безумно больно.
А главное, страшно. Что ждет впереди.
Ведь сейчас я подставила нас обеих.
Полина
Возвращаюсь с Виталинкиной работы рано. Там я уже успела подложить маленькую свинку – подписала проект для ремонта нового офиса. Пусть папочка получит сиреневые стены и фиолетовые столы. А то у него Виталина – золотце, а я – никто, девочка-гордячка из трущоб, не желающая жить за его счет.
Поймет, что его Виточка – не небожитель, золотая девочка, а простой человек, способный на ошибки.
Как и мы смертные!
Осталось завершить кровную месть еще одним благовидным поступком – разлучить его с любовницей. Тогда я смогу спокойно вернуться на службу, вернуть себе свою жизнь.
Виски встречает недружелюбно, скалится.
– Иди к черту! Еще ты будешь мне угрожать, – тычу пальцем паршивому шерстяному засранцу, повелеваю убираться подальше.
Карие недружелюбные глаза смотрят на меня почти с ненавистью. Не думает же он, что я сожрала его драгоценную Виталину! О чем я? Собаки вообще не думают в таком русле.
Из дверей кухни появляется помощница Виты. На ней узкая юбка, светлая блузка. Светлые волосы собраны в вечно приклеенную к макушке темную кубышку. Как всегда, улыбчива и добра.