Иначе, ни за чтобы не женился!
Она изначально хотела перекроить меня под себя. Её даже не смущало то, что я упёртый самоуверенный болван, с её слов. Она рассчитывала на то, что я влюблён, как мальчишка. И что она будет веревки из меня вить…
– Давай не будем ругаться. Я к тебе с предложением, – в её серых глазах мелькает что – то незнакомое.
– И?
Она победно улыбается. Не рано ли?
– Мой папа…
Ах, да! Её папа высокопоставленный чиновник еще тогда делал мне ряд выгодных предложений, от которых невозможно отказаться.
Но я отказался.
– Папа через год уходит на пенсию, – продолжает по-деловому Софа. – И это последний шанс что – то изменить в нашей жизни. Не можешь же ты вечно ходить в майорах!
Последний шанс… в нашей жизни…
– Софа, ты сама себя слышишь?! О чем ты говоришь… Нас больше нет. Давно… одиннадцать лет, – зло сиплю я.
Резко хватаю её за руку и веду к двери.
– Отпусти, мне больно! – вопит она.
Встряхиваю головой, ерошу волосы. Резко рву её на себя. Она пошатнулась. Налетела на меня.
– А-а, я понял! Твой второй муж дал тебе отворот – поворот, и ты вспомнила, что где – то там, в России прозябает долбанутый опер, – нервно хохотнул. – Который по первому зову припадет к твоей ноге.
– Ну, что ты такое говоришь, Климушка! – округляет глаза Софа.
– Я тебе не Климушка! – рыкаю я. Слышно, как на кухне звенит посуда. Мама выронила. – И не надо было сюда приезжать, – устало падаю на край дивана. – Между нами ничего не может быть.
– Твоя мама говорила, что ты до сих пор один. Я думала, не можешь забыть меня…, – её голос проникновенно будоражит.
– Бред! Вот поэтому мы с тобой и развелись, Софа! Что ты всё время думала за меня. Я сам способен думать. А вот ты лучше бы мне ребёнка родила… тогда. Может, все по-другому бы и вышло.
Опускаю голову, зарываю ладони в волосы.
Не хочу её видеть, слышать. Шла бы отсюда!
– А я и родила…, – слова её обжигают, будто калённым железом.
Дрянь… Знает на чём играть! Родила она…
Усмехаясь, вскидываю на неё глаза.
– Это ты сейчас придумала? Чтобы позлить меня.
Рубанул рукой воздух. Бессмысленный разговор!
Теперь усмехнулась она. Смотрит на меня, сощурившись, словно тайну какую знает.
Надоело до чёртиков! И как только жил я с ней почти год, уму непостижимо.
С этой зарвавшейся самовлюблённой эгоистичной стервой?
Да не просто жил, любил, носил на руках, мирился со всеми её капризами…