Не факт. Если родители были нормальными, дали хорошие гены, а в жизни ему встретятся добрые люди, то израненная душа может излечиться.
Руки сжались в кулаки, едва я подумал о его отце.
Придушил бы мерзавца собственными руками.
Кобель! Нагулял и бросил.
В сердце больно кольнуло, и тут же неприятно засосало под ложечкой.
– Ложитесь! Что уставились? Ребенку Ваша помощь нужна, а не кулаки.
Пока меня не прикрыли ширмой, наблюдаю за ребенком.
Только сейчас в его неподвижной маске боли и подчинения вижу знакомые черты.
Он безумно похож на кого-то очень знакомого. Копаюсь в памяти, перебирая всех детей знакомых.
Кровь течет по прозрачной трубке, и мне хочется спать.
Прежде чем закрыть глаза вспоминаю:
Ванька похож на меня в детстве.
Копия.
Только я уже тогда занимался спортом, мог за себя постоять. Плюсуем сюда, что я жил в полной семье, поэтому голодным не шастал по улицам, был рослым и сбитым пацаном.
А в целом он моя маленькая копия.
Надо же как бывает!
Посторонние люди могут быть похожи как родные.
И душа у него такая же ранимая как моя.
Волчья.
Одинокий волчонок, вынужденный искать себе пропитание.
И бежать.
Бежать за добычей.
Бежать от охотников – людей с недобрыми намерениями, чтобы самому не стать добычей.
Почему так? Не получив ответ, я засыпаю. Усталость и бессонная ночь вымотали меня в конец.
Просыпаюсь поздно. Или рано. Ничего не понимаю. Лежу в палате, на краю моей кровати сидит расстроенная Полина.
Едва открываю глаза, как она тут же кидается мне на шею:
– Климушка, ты как?
– Прекрати, – маячу ей, показывая глазами на старлея, застывшего у окна.
Полина с трудом отрывается от меня.
– Как пацан?
– Состояние стабильное. Спит, – докладывает Василевский, кидая на нас двоих изучающие взгляды.
– Это хорошо. Сколько я спал?
– Сейчас восемь вечера, – шепчет Поля, кидая на меня благодарные карие взгляды.
– Блин, – поднимаюсь, сажусь. Голова кружится безумной каруселью.
– Темного надо брать!
– Мы следим за домом, – с готовностью докладывает Васюта. – Пока никто не выходил, не заходил. Света нет. Обшарили внутри дважды. В доме никто не живет, в холодильнике остатки еды недельной давности. Судя по фактам, дом используют как перевалочную базу для подкидышей.
– Понятно, – гневно цежу я, кидая на Полю холодные взгляды.
– Вы езжайте по домам, я здесь ночь проведу. Пацана проведаю, – делаю упор на пацане, смотрю на Андрееву. В ее глазах загораются золотые искорки. – Всё будет в порядке.
Васюта понимающе прощается:
– До завтра, майор. – Выходит из палаты.
А мне приходит в голову шальная мысль. Ловлю Полину за руку, приказываю: