, метка со временем всё равно подсаживается. Монета же ходит по рукам, какой-то общий и остаточный магический фон действует; в общем, ты понял.
— Ты знаешь, как это делается? — пятнистый резко запах удивлением, досадой и надеждой одновременно. — Чего молчал?
— Ты дурак? — номад решил не церемониться в разговоре, раз и человек уж несколько часов слов не подбирал. — Ты меня спрашивал? Я все твои затеи что, угадать должен? И зачем, по-твоему, до войны в каждом оазисе наш шаман по полгода жил на караванных путях? Как раз метки обновлять.
— Знаешь, как её ставить?!
— Шаманы знают. Я только проверить могу.
— К А К? Как это проверить?! И кто ещё может это делать компетентно?!
— Брось на землю, насыпь сверху песок, — фыркнул хан. — Если в зрении орка будет светиться сквозь пыль — значит, работает. Кто может проверять: любой орк может, если у него глаза есть. Орки-полукровки тоже могут. Орквуды не все, через одного: кто с их севера, к нам близко — тот видит. Те, что южнее, уже нет.
— А-а-а, так вот зачем её обновлять надо, — хуман резко успокоился. — Сигнал со временем падает. Спасибо огромное. Уважаемый Георг, я вижу по вашему лицу, что вы сказали не всё.
Человек на противоположном конце стола замялся:
— Мы не в состоянии выдержать условия нашего с вами первичного соглашения. Вам, наверное, это неинтересно, но мы даже попытались выкупить всю степную монету у Проекта, — он вздохнул. — Без толку: нет такого количества.
— Продолжайте. Пока я от вас ничего страшного не услышал.
— Банк готов выплатить вам неустойку либо нужно подписать дополнение.
— Да не волнуйтесь вы так! — товарищ Асем решительно набулькал чаю из заварника в третью пиалу. — С финиками — самое оно, попробуйте.
— Проблема в следующем. — Глотнув терпкого зелёного напитка, гость и правда взял себя в руки и заговорил спокойнее. — С одной стороны, шамана орков мы нашли и на время выкупили.
Сердце Ермека пропустило один удар. Хорошо, что люди ничего не чувствуют по запаху, а лицом управлять можно.
— Он даже, обезьяна такая, согласился на наш тест! — продолжил банкир, после чего спохватился. — Ой. — Его глаза испуганно скосились на хана.
— Не переживайте, он не понимает всеобщего, — на голубом глазу соврал пятнистый. — Вы его нисколько не обидели. Продолжайте.
Хану отчего-то стало смешно, но он снова справился с мимикой.
Интересно, не такими ли штучками этот Вадим к себе и дочь расположил?
Вроде бы, все присутствующие — взрослые люди. Но почему тогда возникает чувство (орк старательно анализировал собственные ощущения), что ведётся какая-то игра? По неизвестным и непонятным правилам, оттого интересная.