Что он задумал, я поняла позже. В тот момент мысли были заняты другим.
– Обыскать территорию! – послышался рядом голос Дюпвика.
Совсем близко затопали чьи-то ноги. Сначала их было много, но вскоре остался лишь один человек.
И он направлялся к нам. Еще секунда – он уже склонился над нами. Мой знакомый кареглазый солдат. Он смотрел на нас сверху вниз, а мы сидели, обнявшись, и дрожали. Солдат смотрел, как мы вцепились друг в дружку, на мокрые от слез щеки Сары, на Элизу, которую она прижимала к себе. А потом перевел взгляд на меня.
И я не придумала ничего лучше, как прижать к губам палец и подумать – в надежде, что он прочитает мои мысли: «Солдатик, хороший мой, ведь у тебя самого есть дочка, ей тоже десять лет! Не выдавай нас! Пожалуйста! Не говори, что мы здесь! НЕ ГОВОРИ!»
– Нашел? – Дюпвик шел к солдату.
Тот замер. Молча смотрел на нас, а его карие глаза наполнялись слезами.
И тут произошло чудо.
– Нет, это просто ein Fuchs… то есть лиса, – сказал солдат и повернулся к Дюпвику.
Но Дюпвик, похоже, засомневался. Подошел ближе.
– Уверен?
– Да, точно. Уже убежала.
Солдат побрел прочь, но это не помогло – Дюпвик решил сам убедиться, что в корнях никто не прячется.
Мы пропали.
Наверху, на тропинке, послышались крики.
– Вон, вон, смотрите! – кричали немцы. – Мальчишка! Бежит к границе!
И тут я поняла, что задумал Отто. Он хотел, чтобы немцы его увидели, отвлекал внимание от остальных. Он сбивал их со следа. Прямо как Пер.
Наверное, он вспомнил, что Пер говорил про храбрость. Храбрость – когда делаешь то, чего по-настоящему боишься. И мне кажется, он подумал: «Теперь моя очередь так поступить. Впервые в жизни».
Через мгновение все во главе с Дюпвиком, вопя, бежали за Отто. У него получилось, он их отвлек!
И вдруг раздался ужасный грохот. Воздух задрожал. Это был выстрел.
Немцы стреляли в Отто. Они стреляли в моего брата.
Сара всхлипнула, а Даниэль побледнел даже сильнее, чем тогда, когда мы нашли его в продуктовом лифте.
Весь мир вдруг исчез. Остался лишь этот звук. Грохот выстрела.
Сара почти до боли стиснула мне руку.
Даниэль прикусил себе костяшки пальцев, на глазах у него блеснули слезы.
Крики, топот, собачий лай – все стихло. Немного выждав, мы наконец вылезли из-под корня. В лесу, кроме нас, никого не было.
Ковыляя, я сделала несколько шагов, но Сара и Даниэль не двигались с места.
– Что будем делать? – спросил меня Даниэль, дрожа всем телом.
– Надо перебраться через границу, – ответила я.
– А как же Отто?
– Наверняка нас там ждет.
– Но они же стреляли в него?
– Он был далеко. А стреляли они, просто чтобы страху нагнать. Может, вообще холостыми патронами, – я сказала это погромче. Надеялась, что мои слова станут правдой.