«Белые розы, белые розы…»
Разжав пальцы, Вася позволяет своей сигарете, скуренной до половины, упасть. Ботинком втирает ее в землю. Судьба Левиной сигареты оказалась менее трагична, он выронил ее, когда получил удар в живот. Она лежала, дымила, в метре от него, скрюченного и тоже лежащего на асфальте.
Вася склонился над Левой, я надеялась, чтобы помочь подняться, но знала – чтобы обшарить его карманы.
Искомое и все-таки найденное Вася сунул в задний карман своих штанов и, оглядевшись по сторонам, направился к нам.
Приблизившись, он не остановился и даже не замедлил шага. Прошел мимо, будто мы и не знакомы.
Я поспешила за ним. Страшила отстал, он возвращался к скамейке за моим тулупом.
Холодный ветер обдувал мое вмиг взмокшее тело, горящее лицо. Будто это в моем кармане чужие деньги, будто мой кулак смял человека, будто мне непременно, любой ценой, нужно попасть в это страшное место.
– Стой, – задыхаясь, говорю я ему в спину, – я не могу так быстро.
Вася будто опомнился, остановился. Огляделся.
Оставшиеся несколько метров до машины он шел привычным неторопливым шагом.
Последняя ночь, думала я, пытаясь не придавать большого значения слову «последняя».
Я приняла душ, наконец-то согрелась, поела, выпила горячего. Теперь бы уснуть. Но я ждала, что нас найдут, с минуты на минуты ворвутся в комнату, заберут остатки денег. Отомстят за те, что уже потрачены.
«Нас легко найти!» – твердила я Васе. Кого не спроси, с удовольствием расскажут, где и когда видели зелёный облупленный кабриолет, имитируя рукой ход драндулета покажут куда он двинулся дальше. Я призывала скорее уехать из города. Была готова ночевать в машине под своим тулупом, на обочине пустой дороги, лишь бы не мучиться картинами возмездия разъярённых гопников.
А Вася заправил машину недалеко от места преступления, минут пятнадцать пути. Там улыбался миловидной кассирше, купил воды. Еще минут через пятнадцать мы стояли у входа в скромного вида гостиницу, зажатую между столовой и караоке-баром.
«Нас здесь найдут!»
Вася повел в столовую. Сели за столик у окна.
Он ел много, неторопливо. Страшила все мял горбушку хлеба в руках, по-моему, так и не съел ни крошки. Поглощая безвкусное картофельное пюре с заветренным салатиком, я не сводила глаз с нашего красавца-автомобиля, припаркованного у обочины.
Вася оставил нас, как только стемнело.
Последняя ночь, думала я, пытаясь не придавать большого значения слову «последняя». Я боялась уснуть. Казалось, если я перестану бдеть, покину свой пост, они обязательно заявятся. Моей главной задачей было смотреть на дверь, после того как моя предыдущая задача – прислушиваться к каждому шороху потеряла смысл, так как в соседнюю комнату заселись новые постояльцы, которые уже через пару минут своего пребывания за нашей стеной принялись громко заниматься любовью.