— Прямо сейчас, — сказал Огастус. — Эмир запрещает телепортироваться бесконтрольно. Поэтому, я сначала перемещусь в Беру, возьму там повозку и довезу её до своей башни. Ну а потом, подарю её.
Сказав это, Огастус подошёл к еле дышащему телу, положил одну руку на Кору и произнёс заклинание. Спустя секунду и он и его рабыня исчезли в вспышке чёрного пламени.
Орки пожали плечами и отправились к своим, спустя два часа воины Волчьих островов и их извечные противники с Железных островов покинули Аласкиви и направились в Понтус. Осоловевшие от крови и насилия, с большим обозом награбленного, они двигались медленно по разоренной стране и через три недели покинули ее, отправившись домой.
В тоже время, когда головные отряды наёмников покидали Аласкиви, в большом тронном Синего дворца новый король принимал имперского нунция и прибывшую из столицы империи делегацию. Настало время отдавать долги.
Третье июля 122 года, окрестности Аласкиви, Гракхово поле. Сразу после финальной схватки большого турнира.
Граф Николас был вне себя от ярости. Еще бы! Только что его, как последнего пентюха выбил этот старикашка, герцог Гюнтер! И это на глазах у тысяч зрителей и, самое главное, королевы! Что еще хуже, этот жалкий герцог отказался принимать выкуп за доспехи Торстейна! Человек, который брал деньги с каждого поверженного врага, требует доспехи. И ладно, если бы это были обычные турнирные доспехи. Но нет, доспехи Торстейна были подарены покойному королю самим императором! А ему, Николасу, их подарила королева! Обида жгла сердце Николаса, молодой граф буквально клокотал от злости и не находил себе места пока Бабетта объявляла герцога Гюнтера победителем турнира.
— Какое несчастье, дорогой граф, — услышал Николас голос позади себя. Он развернулся и увидел имперского нунция Игнатия.
— Ну что вы, Ваше Превосходительство. Я остался вторым, такое бывает. Герцог оказался более искусным рыцарем, чем я.
— Прошу прощения, Николас, вы меня не правильно поняли. Я имел ввиду, несчастье, что герцог Гюнтер потребовал доспехи короля Торстейна. Кто бы мог подумать, что столь драгоценная реликвия королевского дома Остейзии покинет страну столь нелепым образом!
— Прошу вас, не сыпьте мне соль на рану, я сгораю от стыда из-за этого.
— Еще раз прошу меня простить, дорогой граф. И примите мои искренние соболезнования, — сказал Игнатий и с легким поклоном отошёл от графа, удалившись от Николаса на пару шагов он сунул руку в карман и дотронулся до ритмично вибрировавшего амулета.
* * *
Второе июля 122 года. Вечер перед последним днем турнира. Гракхово поле, палатка герцога Гюнтера.