Точно!
– Так, Макеев, прекращай выпендриваться и возвращай Айболита.
– И не подумаю, – ровным тоном отозвался парень. – Типичная проблема многих людей: молчать, когда им что-то не нравится.
– Ты никогда не молчишь.
– И правильно делаю. Молчать – вредно. Проще все вслух высказать, чем изнутри себя пожирать. Вот признайся, что я тебе нравлюсь, и сразу станет легче.
Макеев – заноза в моей заднице.
– А мне и сейчас не тяжело, – гордо ответила ему, скрестив руки на груди.
– Да? А что насчет дергающегося глаза? Я заметил, как ты напряглась, стоило только доку Светочку вспомнить. Саша, давай, раскрой все чакры. Впусти свет в свою душу.
– Знаешь, что… – не сдерживаюсь и хватаю его за больную ногу. Макеев так увлеченно смотрит мне в глаза, что и не замечает, с какой силой я сжимаю его конечность.
Эй, я думала он орать начнет, а он…
Неужели…
– Добрый день, – дверь за спиной открывается, и я слышу женский голос. – Где больной?
– Я здесь. – улыбаясь, выдает Денис и только потом смотрит мне за спину. – Э-э-э.
Оборачиваясь, представляя увидеть перед собой клон Южиной в чертовом пеньюаре, а там…
Нет, не Светочка. Самая настоящая Светлана Алексеевна. Женщина, которая одной рукой позвоночник сломает, если захочет кого-то обнять. Чего уж, я уверена, она охрану президента всего лишь одним взглядом раскидает по разным сторонам.
– Где болит? – спрашивает она, натягивая на руки перчатки.
– Вот здесь, – пальцем тыкаю в ногу Макеева и не сдерживаю улыбку, когда смотрю на побледневшее лицо парня. – Спасибо, что пришли.
– Сейчас разберемся, – деловито отвечает она и идет на Дениса.
– Подождите! – почти заверещал он. – А как же данные? Фамилия, имя и еще что – там. Я готов все рассказать.
– В регистратуре потом заполните. У меня времени на это нет. Чоповцы после своего корпоратива приехали. Там месиво такое, а меня сюда выдернули.
– Так вы возвращайтесь, – с надеждой в голосе пробурчал Денис, пытаясь с кушетки сползти. – За нас можете не беспокоиться.
– Ну, раз я уже здесь… – женщина, любимый вид спорта которой, скорее всего, сумо, нежненько дотронулась до ноги Макеева, от чего он тут же покраснел. – Отёка нет. Так больно?
Мой кумир – моя мама. Она в одиночку воспитывала ребенка, впахивала на двух работах и не сломалась. Но сейчас, смотря на эту тетеньку, мне казалось, что я нашла еще одного идола. После каждого ее прикосновения Макеев дергался, а я… Извините, но было очень сложно не улыбаться.
– Денис, терпи, – поддерживаю его, когда доктор отошла к ящику с инструментами. – Ты же так хотел заменить врача.