– Карамелька, сейчас не до шуток. Спаси меня.
– Пусть этим занимается квалифицированный специалист.
И отошла, чтобы не мешать специалисту выполнять свою работу.
– Какой институт вы заканчивали? – не сдается Денис.
– Медицинский, – веселится женщина.
– Какие оценки в дипломе? Клятву Гиппократа наизусть помните? А вы…
– Так, давай сначала займемся вашей ногой, а уж потом вопросами, – с листом в руке, она разворачивается к больному. – Начнем, пожалуй, с…
– Карамелька, выйди. Прошу.
– Чего? Ты же сам просил, чтобы я с тобой пошла.
– Я стесняюсь. Пожалуйста.
И чего я, спрашивается, до сих пор стою? А-а-а, точно. Здесь же весело. Но делать нечего, выйти придется. Обидно. Будто из кинотеатра выгнали на самом интересном моменте.
Макеев, блин. Стесняется он.
До этого ныл, и ничего, а тут резко засмущался.
Села на стул около двери и посмотрела на часы. Думала ли я утром, когда проснулась, что в одиннадцать ночи я буду сидеть в больничном коридоре? В самом страшном кошмаре не представляла.
Минута прошла, вторая, третья, а потом дверь неожиданно открылась, и я услышала возмущенный голос Светланы Алексеевны:
– Ромео Петросян. Да там люди от боли мучаются, а он шутить вздумал.
– Саша, уходим, – хватает меня за руку и тащит к выходу.
– А нога? Ты не хромаешь, – не просто тащит, мы буквально бежим вперед, а еще недавно я его на себе почти несла. – Макеев!
– Свершилось чудо, – шепчет он мне на ухо. – Отпразднуем потом.
– Ты врун, – останавливаюсь и щипаю его за плечо. – Наглый, противный, гадкий…
Денис морщится, тяжело вздыхает и резко поднимает меня на руки.
– В машине продолжим. Мне клизмой угрожали, надо сматываться.
Проскочив мимо стойки регистратуры, Денис вынес меня на улицу. Отпустил только тогда, когда подошел к машине. Да и то, с явной неохотой.
– Ты больной.
– А что я мог еще сделать? Ты хотела уехать, мне нужно было как-то тебя задержать.
– Можно же просто попросить остаться, – цежу сквозь зубы. – Обязательно ломать комедию? Я же волновалась. Даже маме позвонила. Ты так меня раздражаешь, что я… Я… Просто бесишь.
Отбираю ключи из его рук и запрыгиваю в машину, закрываясь изнутри. Вряд ли Макеев будет портить свою тачку, чтобы попасть сюда, значит, у меня есть минутка все обдумать.
Но было странно вот так сидеть в чужой машине и через стекло смотреть на парня. Да что со мной происходит? Почему я разозлиться не могу? Будто из меня всю злость высосали. Всю, до последней капли. Что делать? Еще один взгляд на Дениса. Он как раз встал напротив и отвернулся, наверно, решил дать мне время. А я вместо того, чтобы думать, начинаю рассматривать мужскую спину. И руки. Часы на запястье. Неосознанно прикусываю губу, и понимаю это только тогда, когда телефон отвлекает меня от мыслей о Денисе.