Гараж, включавший в себя небольшой приделок, где, к своему огромному удовольствию, и обжился Тагиев, был построен в дальнем, правом, углу огромной усадьбы и имел в себе вместительный зал, предназначенный для хранения трех иностранных машин, принадлежавших «бандитствующему» хозяину.
– Он здесь, – тут же ответил мужчина, едва лишь услышал призывы хозяина, – пришел поздно ночью; говорит, типа, ему негде приложить свою голову и попросился устроить его на ночлег – я не смог ему отказать.
– Ладно, буди его, – скомандовал грозно Костя, – хватит дрыхнуть, а то уже скоро полдень. Пусть умоется и заходит сразу же в дом: у нас «нарисовалось» одно очень серьезное дельце – надо его обязательно обсудить.
Услышав недовольный голос старого друга, Михайлов, кряхтя и нехотя поворачиваясь, стал выбираться из-под теплого одеяла (в эту ночь Тагиеву пришлось спать в одной из машин, предоставив огромному гостю свое обычное ложе; такое случалось и раньше, где Слон в своих манерах и выражениях нисколько не церемонился, поэтому давно приучил водителя в подобных случаях подчиняться ему сразу, и особо не разглагольствовать); немного, для приличия, поворчав, выказывая свое невеселое настроение, возникшее от прерванного сна, безмятежного и спокойного, он с неудовольствием поплескал холодной водой на заспанное лицо, сгоняя с него последние остатки ночных сновидений и медленно поплелся по указанному ему направлению. Зайдя в особняк, он миновал внушительный холл и оказался в обеденном зале, где уже расположился хозяин жилища с незнакомым ему доселе мужчиной.
– Хорев Зигмунд Петрович, – представил Константин своего гостя, – или по-простому Хорек.
Леха искоса осмотрел представленного ему человека, отметив про себя, что прозвище тому, по сути, подходит: невысокий сорокасемилетний представитель сильного пола отличался и низеньким ростом, и нескончаемой живостью, а нескладная, небольшая фигура выдавала явное отсутствие физической силы; однако твердый взгляд маленьких серых глазок, наполненный непоколебимой решимостью, выдавал собой человека, и смелого, и бесстрашного, и целеустремленного в своих убеждениях; маленькая, круглая голова была украшена кудрявой прической, где густые черные волосы совсем не имели проседи (возможно, он их даже и красил); продолговатое лицо не казалось уже привлекательным, а следовательно, чтобы скрыть потрепанность временем, имело курчавую бороду, скрывавшую тонкие широкие губы; огромный, невзрачный нос, искривленный своей крючковатой формой, придавал владельцу сходство с кречетом, а может, и с коршуном. «Что еще за гусь-то такой? – непроизвольно промелькнуло в голове у Слона. – Наверняка принес с собой какие-никакие нехорошие вести».