– Поздравляю с верным решением! – Фахриддин, довольный, хлопнул ученика по плечу.. – Не забудь и от моего имени ее поздравить, свою Гульзоду!
– Санжарбек, поблагодарив, шефа, вышел из комнаты. Шагая по длинному коридору, всё думал и в голову лезли разные мысли: не надо было вначале обещать поехать… А теперь что же делать, как ее задобрить, найти путь к ее сердцу, ведь обидится! Да и гости должны прийти! Хоть бы это чертово следствие сдвинулось с места, тогда уж другое дело. На денек смог бы уж съездить, изловчился бы… А теперь поймет ли его Гульзода? А ведь и на дне рождения Паризоды тоже не был, не участвовал! Вот так! А что делать?! Такая работа!..
А Фахриддин ругал себя за «жесткость» по отношению к ученику. На один день отпустить можно было бы? Не сломался бы за один день, сумел бы сам. Один день – не тысяча ведь! Работа ведь никогда не кончается. Когда это легкой была ноша следователя! Никогда! Поймет ли невестка его? Гульзода – умная – разумная женщина. Однако в таких ситуациях каждая женщина возмутится. «Тоже мне, даже на денечек, на денек не смогли» – упрекнет, это уж точно… А Шахноза что бы сделала? Кстати, через месяц и у нее день рождения. Ох, если бы к тому времени завершить со здешними делами. После свадьбы ни разу не уклонился от ее дней рождения, где бы ни был, приезжал. Но сейчас тяжелейшая ситуация. Если бы и у нее был сегодня день рождения, то и он не поехал бы. Объяснил бы жене… Дела государственные – не игрушка! Такие запутанное, сложное дело не каждый день попадается!
Даже позвонить нет времени…
Фахриддин подтянул к себе стоящий на столе телефон, набрал знакомый номер. Коротко поговорив с женой, с сыновьями, почувствовал, наконец, в груди сладкое успокоение..
***
Появление новой версии по делу привело следователей в замешательство. Несмотря на многолетний опыт работы, они чувствовали, что для раскрытия такого рода преступлений им не хватает знаний и умений. Конечно, следователь должен знать много, должен быть умелым, способным. Однако Фахриддин не мог себе и представить, что для раскрытия этого преступления, придется историю средних веков, а также шифровальные коды, имеющие отношения к астрономии и алгебре…
Последующие дни были проведены в беседах с учеными и специалистами, чтении нужной литературы. Потому что они хорошо понимали, чтобы повторно допросить Хикмата уже в качестве подозреваемого, обвинить его в совершении тяжких преступлений можно было только, если сами они – следователи в этой области будут в достаточной степени знатоками.
Почему-то Санжарбек, в отличие от его устоза, не верил в то, что из этого дела выйдет что-то путное. Он всё еще считал виновным в убийстве Талъата. В то же время считал для себя невозможным идти против более опытного сыщика, гораздо больше и дальше видевшего ситуацию, чем он, с большим, как в кино, мастерством раскрывавшего ранее разные преступления. Иногда в его мыслях носилось: «Если на месте Фахриддина-ака был бы другой, он бы давно повесил на плечи Талъата убийство, а дело направил бы в суд», но он не хотел открыто говорить устозу об этом. Он всегда помнил слова устоза: «Если даже вина человека доказана на 99 процентов, а на один процент нет, – не спеши обвинять его! У него в руках есть презумпция невиновности»…