under_the_mask: спасибо тебе, что выслушал.
protection_of_iron: Знаешь, а ведь я очень привязался к Арчи во многом потому, что он всегда был готов меня выслушать.
under_the_mask: к сожалению, иногда самые лучшие слушатели – те, кто слишком много держат в себе.
Отложив телефон, я вдруг понимаю, что теперь все будет иначе. Такие ночные откровения меняют абсолютно все.
Я не раз пытался понять, почему ночью люди более откровенны, чем днем. У меня с наступлением темноты появляется ощущение нереальности. Словно, продолжая бодрствовать, я все равно погружаюсь в глубокий сон, где могу позволить себе все – даже быть собой. Признаться в слабостях, рассказать о тайных чувствах и совершенных ошибках или задать вопрос, который не решаешься озвучить при свете дня.
Спрашивая Диану про брата, я не сомневался, что получу очередной отказ. Думал, что она не готова и не пойдет на это сейчас, когда мы только в самом начале знакомства. Мне стоило учесть тот факт, что ее тяготит та ложь, на которую она пошла ради мимолетного ощущения присутствия Арчи в своей жизни.
Я уже собирался рассказать ей свою часть правды, которую не знал никто, кроме меня. Но, когда она неожиданно попрощалась, мне пришлось убедить себя, что так будет лучше. Ведь в противном случае испытываемое ей чувство сожаления может стать еще сильнее. В моих переживаниях двухлетней давности ее вины точно нет. Просто иногда в жизни случаются жестокие роковые совпадения, возвращающие тебя на много лет назад в твой самый жуткий кошмар, ставший явью.
Утром мне удается сделать над собой усилие и пойти на завтрак. По лицу встретившей меня в коридоре Майи я сразу понимаю: что-то не так.
– Завтрак на столе, – безрадостно сообщает она, хотя обычно помпезно объявляет каждое приготовленное блюдо.
– А где Диана? – спрашиваю я, увидев, что на кухне никого, кроме меня нет.
– У себя в комнате.
– Что с ней? – во мне нарастает тревога подобно той, что буквально сбила меня с ног в день, когда Ди получила травму.
– Ей нехорошо. Позавтракай, – Майя кладет ладонь мне на плечо, – а я пойду, посижу с ней немного.
– А мне… можно ее навестить?
– Я спрошу у нее. А пока позаботься о животных.
– Конечно, – киваю я и быстро принимаюсь за завтрак. Хочу как можно скорее закончить дела и вернуться назад в дом, чтобы быть рядом, если Ди согласится со мной увидеться.
Наполняя кормушки, я гадаю, что случилось. Связано ли это с нашей ночной перепиской, жалеет ли она о том, что все рассказала? Или дело в том, что нахлынувших воспоминаний оказалось слишком много, чтобы устоять на ногах?