Алмаз слушал меня внимательно, не перебивал и не задавал лишних вопросов. Он просто позволил мне высказаться. Когда я закончил говорить, парень выразил сожаление, что я был вынужден пройти через такие сложные испытания, которые, без сомнения, оставили неизгладимый след в моей душе. В его словах было столько искренности и добра, что у меня на миг сдавило грудную клетку от едва сдерживаемых эмоций.
В процессе беседы я неоднократно слышал музыку, звучащую где-то на заднем плане. Временами звуки становились тише, но я все равно невольно прислушивался. Поинтересовался у Алмаза, дома ли он находится и по какому поводу шумное торжество.
– Ничего особенного, – невесело хмыкнул Алмаз. – Отчим позвал друзей. Им вроде весело.
– И ты готовился к защите в таком шуме? – я не смог скрыть своего потрясения.
Мне даже в полнейшей тишине порой бывает трудно сосредоточиться. Особенно если дело требует максимальной концентрации. Да даже у спокойного и невозмутимого ангелочка-Алмаза терпение давно должно было дать трещину.
– Я привык, не переживай. Главное – они не заходят ко мне. Остальное можно перетерпеть.
Что-то в его тоне меня насторожило. Я предположил, что не всегда все было так безобидно, как сейчас.
– Только не говори, что раньше заходили, – взмолился я, сжимая кулаки.
Мне не довелось познакомиться с отчимом Алмаза, но я уже начинал его презирать. Каким же нужно быть мерзким человеком, чтобы обращаться так с парнем, который в жизни никого не обидит. Отчаянно хотелось забрать Алмаза из того кошмара, где ему придется жить еще неопределенное время.
– Нет, Федь. Я всегда запираю дверь на ключ, но иногда они дергают ручку. Наверное, путают комнату с туалетом. Раньше я от шума вздрагивал, а теперь не обращаю внимания. Кошмары только, бывает, снятся. И потом я засыпаю не сразу. Часами ворочаюсь в кровати, под утро проснуться тяжело.
Я сжал челюсти, поражаясь, с каким спокойствием Алмаз говорит о таких страшных вещах. А что, если бы однажды он забыл запереть дверь? Чем бы тогда все закончилось? Даже думать об этом не хочу.
И вот как после такого к себе отношения Алмаз все равно жалеет отчима, не заставляет его бросить пить и не выгоняет пьяниц из квартиры, часть которой, как я понял, принадлежит и ему тоже? Я более чем уверен: если мужчина лишится работы, чересчур добрый и отзывчивый Алмаз будет обеспечивать его сам. Даже если для этого придется трудиться на двух работах.
Нет, таких идеальных людей не существует. Я попросту сам его придумал.
– Федь? Ты слышал, что я сказал?
– Да-да, я здесь, – я откашлялся, стараясь придать голосу прежнюю уверенность. Признаться, далось мне это с трудом. – Прости за вопрос, но с родным отцом ты не поддерживаешь связь?