– Я практически никак не стесняю своих профессоров. Они живут прямо здесь, у каждого из них здесь есть собственная комната. За каждой дверью находится маленький домик, в каждом из этих домиков живёт по одному из нас. Да, я специально велел сделать так, чтобы у каждого астронома была своя комната, и приказал снабдить эти жилища всем необходимым. Поэтому их время полностью принадлежит им, они вольны распоряжаться им как сами хотят. Только если я вижу, что если кто-нибудь из них на протяжении очень долгого времени не выполняет совершенно никакой работы, либо же стал грубияном, обманщиком или подлецом, то, к сожалению, я буду вынужден с ним проститься. Я рассчитал это здание на сотню человек, однако, если потребуется, можно его свободно увеличить. Но позвольте мне, чтобы я мог вас отвести в мою комнату.
Гримлер и Николас последовали за Уильямсом через эту бесконечную череду дверей. Руководитель Союза привёл их на лестницу, поднявшись по которой на самый верхний этаж, наша троица прошла точно такой же коридор с такой же вереницей дверей, пока не очутилась возле крайней двери, в которую упирался этот астрономический тоннель. Она отличалась от себе подобных: была в два раза выше и в полтора раза шире, а примерно на высоте глаз Уильямса к ней была приделана золотая четырёхугольная звезда. За этой дверью и находился его кабинет, и она была такой необычной для того, чтобы астрономы, входящие в Государственный астрономический союз, могли сразу узнать, где живёт и работает их руководитель, и различали его жилище от прочих.
Он ввёл своих гостей в кабинет, и Гримлер стал внимательно рассматривать его. Ему сразу бросилось в глаза белое полотно, прибитое гвоздями к стене, расположенной слева от его головы. На этом полотне были нарисованы первые буквы из каждого слова в названии «Государственный астрономический союз», выложенные стилизованными тёмно-синими пятиконечными звёздами. А в самом низу помещался рисунок телескопа, выполненный той же краской, что и звёзды. Это был своеобразный флаг Союза, придуманный и сделанный его руководителем собственноручно.
Стены кабинета были обклеены бумажными обоями с различными причудливо переплетёнными узорами, выглядевшими так, будто это лапы какого-то невиданного зверя, тянущиеся к нашим героям. Из примечательных деталей здесь также имелись ворох непонятных бумаг, в беспорядке разложенных по столу Уильямса, а также шкаф без дверцы, на полках которого располагались различные книги по астрономии, разложенные по толщине: на верхних полках располагались самые тонкие книги, а на нижних – самые толстые.