Мэри делает шаг назад, шаг вперед, не отрывая напуганных, удивленных глаз от плавок Дика, готовая принадлежать, как пленница, как рабыня, ступающему тяжко победителю. Но Диков взгляд водянист (из-под поблескивающих влагой ресниц), вернее, взгляда сразу два – один для Мэри (неуверенный, может, даже с ноткою печали), другой для нас, прочих (безразличный, может, даже с ноткою укора), – и Дик не требует награды. Он запинается на миг, проходя мимо Мэри. Идет дальше. Подбирает бутылку виски, в которой все еще бултыхается пальца на три разогретой солнцем жидкости. Зашвыривает ее в Лоуд. Окидывает нас всех пустым, без тени смысла взглядом. Тяжело взбирается (обогнув наделанную Фредди лужу) на дамбу, на прежнее свое место. Садится; подбирает колени; обхватывает их руками, смотрит поверх. Замкнутый и угрюмый.
«Эй, как ты это сделал?»
«Мой виски. Мой виски…»
«Как ты держал дыхание?»
«Как ты?..»
«Но ведь ты же не, а? Ты же не стал себе в…?»
Ответа нет. Быстро дрожат ресницы.
«Эй, Мэри, а как насчет?»
Ответа нет. Туго натянутое молчание.
«Мэри, ты сказала…»
Мэри направляется туда, где сбросила, как лишний такелаж, свою одежду.
«Ты что, выходишь из игры? Так, что ли?»
Питер Бейн заступает ей дорогу, ловко подхватывает большую половину ее разбросанных по земле вещей; отскакивает в сторону; останавливается; взявши юбку за поясок, укрывает ею собственные бедра; вихляется: как в хула-хуле; отдергивает – неловким этаким тореадором – юбку в сторону, чуть только Мэри кинулась за ней; уворачивается; перебрасывает часть добычи Терри Коу, который, как всегда, начеку, ловит ее и переходит к следующей – на два движения – фигуре танца, приложив микроскопический бюстгальтер Мэри к собственной груди.
Игра в собачки, в а-ну-ка-отними, вверх-вниз по берегу, вещи переходят из рук в руки, а Мэри вертится, крутится, ловит рукой воздух и все пытается другой рукой прикрыться; но в этой игре ни Дик, который сидит, хлопая ресницами, и смотрит, ни брат его Том (в силу причин, называемых обыкновенно «братскими чувствами», но и в силу собственных своих резонов тоже) не принимают участия.
Не присоединяется к ней и Фредди. И тоже в силу собственных причин. Потому что Фредди следит вполглаза за игрой в собачки, другая же, большая половина его внимания сосредоточена на Дике. Потому что, пока игра в собачки только-только началась и все глаза ею заняты, Фредди скользит вдоль берега к деревянному мостику и через мостик, туда, где, Фредди это знает наверняка, стоят верши. У него своя игра на уме. Потому что, когда перебрасываться, и пытаться поймать, и метаться взад-вперед становится уже неинтересно и Питер Бейн с Терри Коу решают разбросать вещички Мэри вдоль по бережку, так, чтобы та могла, ежели не слишком гордая, заполучить их обратно, со стороны моста показывается вдруг Фредди, и бежит он так быстро, что нет даже времени рассмотреть, что там у него в руках, и, как только Мэри, ничего не подозревая, нагибается, чтобы подобрать с земли юбку, обхватывает ее со спины, оттягивает, уцепив покрепче тугую резинку форменных школьных трусиков у нее на животе, а другой рукой запихивает угря, приличного, в три четверти фунта угря – вовнутрь.