В 1856 году – после Ратке, но задолго до Сырского – в теплых токах Мессинского пролива была в один прекрасный день поймана крохотная рыбка, никак не похожая на угря, каковую рыбку объявили новым видом. Сорок лет спустя такой же точно образец, выловленный в том же Мессинском проливе, подержали подольше в неводе, и он оказался, несмотря на внешнее неугреподобие, не чем иным, как личинкой угря европейского. И все же, если взрослых угрей так много, почему же их личинки попадаются с такой завидной редкостью?
Самое время представить еще одного героя нашей истории, Йоханнеса Шмидта, датского океанографа и ихтиолога. Кто из вас слышал об Йоханнесе Шмидте? Говорят, что в нынешние времена перевелись Ясоны и Синдбады, не говоря уже о Магелланах и Дрейках, что эра великих морских путешествий ушла вслед за капитаном Куком. Йоханнес Шмидт – исключение. Есть те, кто определяет ход истории, и те, кто ее изучает; есть те, по чьей милости происходят события, и те, кто задается вопросом почему. А среди этих последних есть такие, кто в деятельности первых склонен видеть всего лишь препятствие к достижению поставленных целей; кто и впрямь, низведя историю до своего рода фоновых звучаний и повернувшись спиной к ее эфемерическим императивам, с головой уходит в достойные волшебной сказки поиски выходящей за рамки времен неизведанности. Таким человеком – таким жрецом человеческой любознательности – и был Йоханнес Шмидт.
В 1904 году, когда великие европейские державы отпихивали друг друга локтями в общей свалке за дележ колониального пирога, Йоханнес Шмидт отправился на поиски месторождения европейского угря. Он путешествовал от Исландии до Канарских островов, от Северной Африки до Северной Америки на корабле, который из-за недостатка средств был плохо снаряжен и малопригоден для научных исследований. Поймав свой первый экземпляр личинки к западу от Фарерских островов – первый в истории выловленный вне пределов Средиземного моря, – он принялся извлекать из воды в разных частях Атлантики все более и более молодые образцы. Одновременно он изучал и статистически классифицировал изрядные количества взрослых угрей и получил наконец возможность утверждать – чего раньше никто продемонстрировать так и не смог, – что европейский угорь есть единый гомогенный вид, Anguilla anguilla, и, как таковой, отличен от своего ближайшего родственника, американского угря, Anguilla rostrata.
С 1908 по 1910 год, покуда в Боснии разгорался кризис, Италия алчно поглядывала в сторону Триполи, а британский народ, неудовлетворенный тем, что со стапелей сходит каждый год всего по четыре дредноута, принялся твердить свое «Мы хотим восемь, и мы это дело не бросим», Шмидт вдоль и поперек избороздил Средиземное море, извлекая личинки угря даже в таких сомнительных местах, как воды, омывающие Марокко, или прибрежные воды взрывоопасных Балкан. Он обнаружил, что чем дальше к западу, тем крупнее личинки, и сделал вывод: угри из средиземноморских стран мечут икру не в Средиземном море, а где-то в Атлантике. Лярвы, пойманные в Атлантике, а они почти всегда мельче средиземноморских, подтвердили гипотезу о миграции личинок с запада на восток и указали, что нерестилища нужно искать в западной части океана. Шмидт понял: для того чтобы локализовать сей таинственный район, необходимо вылавливать все более и более мелкие экземпляры, наносить места поимки на карту, и тогда в конце концов он непременно доберется до искомого Места Рождения Угрей.