И просыпаюсь с криком.
Провожу ладонью по лбу, чувствую холодный липкий пот.
Проклятые блохи… В смысле, цыплята. В смысле, ученики.
— Р-р-р! — сажусь я рывком.
— Учитель? — заглядывает ЮЖун.
— М?
— Так вы не звали, учитель? Мне послышалось, простите.
— Всё в порядке, ЮЖун.
Собственно, где я? Комнату я вчера толком не рассмотрела, провалилась в кошмар. В глаза бросается ширма — на желтовато-белом фоне расплываются ярко-красные гиганты пионы. Вкуса и эстетического чутья у павшего главы “семёрок” действительно не было.
Приободрённая Южун расплывается в улыбке:
— Подать чай, сразу завтрак или у вас другие педпочтения утром, учитель? Простите, я пока ещё не знаю.
Точно лиса. Как ловко в личные ученицы пробирается.
— Завтрак, — решаю я.
— Не знаю, когда вы предпочитаете выслушивать новости, — продолжает она.
— Что-то важное?
— “Семь ветров” продавали детей не только пожирателям, но и в богатые семьи, как обычных слуг. Время от времени из столицы приезжали гости, и последний глава “Семи ветров” выходил на передний двор без задержик.
— Кто-то прибыл?
Дом Огня гостям не рад.
Моё упущение — мне следовало приказать закрыть ворота для посетителей. Отправить к гостю ЮЖун?
— Слуга из резиденции министра Сян, учитель, доставил письмо для главы секты.
Глава 16
Ся-а-ан?
Р-р-р-р.
— Пусть ожидает.
Завтрак я съедаю, не чувствуя вкуса. На языке лишь горечь неприятностей, которые не стали дожидаться, когда я подготовлюсь, наберу силу. Господин Сян написал один единственный раз, когда сбагрил меня “семёркам”, молчал пять лет, в отчётах, которые отправлял отшельник, не было ни одного утешительного слова. Нет никаких причин для приступа говорливости.
Письмо как-то связано с моим приближающимся совершеннолетием?
Зачем гадать?
Слуга слуге рознь. Поприветствовать помощника министра не зазорно, но я принимаю решение скрываться. Во-первых, я сомневаюсь, что прибыл помощник, а не обычный посыльный. Выходить к мальчику на побегушках — ронять достоинство достопочтенной госпожи Шан. Во-вторых, мне не во что одеться. Ни моё истрепавшееся платье, ни ученическая форма для встречи не подходят. В-третьих, нельзя показываться на глаза тому, кто может потом узнать меня в резиденции.
Отложив палочки для еды, я перевожу взгляд на ЮЖун:
— Принеси письмо.
— Учитель, он настаивает, что должен передать его вам лично.
— Пфф!
— Как и дар для храма.
Денежки? Мои денежки…
— Есть экран без росписи или с изящной росписью? — уточняю я, кивнув на ширму. — А ещё мне понадобятся свечи и благовония. Передай слуге, что я встречу его в своём рабочем кабинете.