— Вей-эр, присмотри.
Озадачив младших учеников ментальными практиками, вторую половину дня я посвящаю старшим ученикам. С ними работы ещё больше — слишком много ошибок они сделали в начале пути и продолжают делать. У некоторых проблемы с концентрацией, они культивируют, но при этом не способны погрузиться в по-настоящему глубокий транс. А значит в своём развитии они очень скоро упрутся в тупик, как некогда, правда, по другой причине, упёрся в тупик старый ворчун, получивший от меня имя ЮЧень.
У коршунов беда с физической формой. Они слишком упирали на культивацию, игнорируя обычные тренировки.
У ЮЧеня и остальных тела вовсе дряхлые, стареющие. Но именно старики готовы работать до изнеможения. Приходится их останавливать:
— Потерпите ещё дней пять-семь. Я приобрету печь и сделаю для вас омолаживающие пилюли.
— Такие бывают? — удивляется ЮЖун. — Я думала, что омолаживающие пилюли только морщины убирают.
— Всякие бывают. Я сделаю настоящие.
По крайней мере, я помню рецепт… Но нужен подопытный для первой пробы. Не учениками же рисковать.
Вечером я устраиваю праздничный ужин.
В убогой секте нет зала, который мог бы вместить всех без исключения, поэтому я приказываю разместить столы на тренировочных площадках, развесить цветные ленты, зажечь бумажные фонарики. На столы подаётся мясо, а главным блюдом становится сочная оленина, жаренная на открытом огне. Зверь неосторожно вышел из леса на тракт, когда я осматривала внешнюю стену и прикидывала, что с ней делать — сносить и возводить заново или укреплять. Я бросилась за ним раньше, чем осознала, что четырёх лап вместо двух но у меня больше нет. Короткая погоня, удар “призрачными когтями” и упоительная победа даже в таком неполноценном облике…
А ещё через день я, как и планировала, отправляюсь в столицу.
Глава 18
От крепостных ворот к центру лениво змеится единственная широкая дорога. Когда-то её выложили камнем, но какие-то булыжники взбунтовались и встали на дыбы, какие-то потерялись, и колёса экипажа то и дело попадают в выбоины. Трясёт немилосердно.
Коллышется шёлковая занавеска, прикрывающая салон от пыли и любопытных взглядов. Я не настолько сумасшедшая, чтобы брать удобню карету, доставшуюся мне от пожирателя, это всё равно что на центральной площади громко объявить себя его убийцей. Пришлось воспользоваться недоразумением, на котором катался павший глава “семёрок”.
— Лапша! Горячая лапша!
— Милости, умоляю, милости!
— Шпильки, красивые шпильки!