Чёртовы воспоминания.
Почему они всегда портят радостные моменты?
─ В этой оранжерее?
Я кивнул, наблюдая, как девушка подходит к заброшенному зимнему саду и осторожно открывает стеклянную дверь, за которой прятались высохшие корни мёртвых растений, осколки горшков, расписанных когда-то вручную, и прочий мусор.
Вася, казалось, только сейчас по-настоящему обратила внимание на остатки небольшого, но прекрасного сада, а я лишь теперь понял, каким красивым он был. На лице ведьмочки отразились все её мысли, но главный вопрос о смерти Яги она так и не задала, вместо этого спросив, так и не повернувшись ко мне:
─ Как её звали?
─ Радомила. Рада.
Она была хорошей. Пожалуй, единственной, с кем не хотелось поступать по-свински, но всё равно поступили, а теперь нужно умудриться не просрать свой последний шанс. Последний, соблазнительный, маленький шанс, уже мечтающий отсюда упорхнуть, как только мы потеряем бдительность.
Не позволю!
─ А ваши родители? У вас ведь они были? ─ всё так же осматриваясь и не чувствуя угрозы, спрашивала она, а мои мысли уже были далеки от нашего с братьями прошлого – хотелось стать ближе к Василисе, коснуться этой молочной кожи и убедить её уже, наконец, в том, что я ничем не хуже Данияра.
─ Я помню только, как они всё время собачились друг с другом, ─ нашёл в себе силы ответить, а у самого уже пар из ноздрей наверняка валил, пока я наблюдал за ней, борясь с самыми жуткими желаниями. ─ Поверь, они не стоят того, чтобы о них помнить.
Медленно кивнув сама себе, она отправилась вперёд, с интересом рассматривая всё, что попадалось на глаза, включая застывшие на стенах иссохшие лозы, навсегда замершие в движении.
─ Я же могу приходить сюда сама? Всегда мечтала о таком садике.
─ А? Конечно, можешь. Только нужно навести здесь порядок.
Кто бы ещё в мыслях моих навёл порядок…
Я почти вернул самообладание, приказав себе не пороть горячку, и тут подол на платье ведьмочки зацепился за колючку. До этого момента я был уверен, что возьму себя в руки, но стоило стройной ножке с аккуратной половинкой попки показаться из-под ткани, сдерживаться сил уже не осталось.
Подошёл к Ягушонку вплотную, вжимаясь и заставив вздрогнуть, медленно провёл по плечам, скользнул ладонями на бёдра и неспешно начал освобождать ткань из плена, не отказав себе в удовольствии пройтись кончиками пальцев вверх по её напряжённой ножке.
Василиса сжалась в пружину и сильнее задрожала, а мне до чёртиков захотелось видеть её взгляд в этот момент. Её сердечко заколотилось пойманной птицей, пряный аромат возбуждения ударил в голову навылет, и я развернул к себе девушку, чтобы тут же утонуть в сапфировых отблесках её потемневшего взгляда.