— Так, так, — рассмеялась я. — Зато как удобно! Не пашешь сам — трактор за тебя пашет. А скорость! Лошадь тащит повозку двадцать часов, а машина довезет за два!
— Да, тут все куда-то бегут, бегут… — буркнул он. — Не поют, не отдыхают. Только спешат денег заработать. А пошто деньги — кто знает.
— Для жизни, милый мой князь.
В глубине души я понимала, что он прав. Там, в Златогорске, в Кайа-Тиле время текло медленно и размеренно. Там люди работали с раннего утра, а потом отдыхали, как умели — вокруг очага, расслаблялись компанией или семьёй, ели вкусно и сытно, и еда пахла печью и дымком. Собак и лошадей там ценили и относились к ним с уважением, потому что без них ни съездить никуда, ни отбиться от врагов.
Я потрепала Лютика по ушам и машинально сунула ему сосиску. Щенок зачавкал, давясь от удовольствия, а Ратмир принюхался:
— Это что?
— Это? — я подняла упаковку и прочитала: — Сосиски «Домашние».
— Мясо?
— Нет, мяса там точно нет, — фыркнула я и протянула ему одну: — Держи, ешь.
— Боязно мне пробовать то, что без мяса, — Ратмир покосился на Лютика и всё же взял сосиску, откусил кусок. Пожевал, проглотил, пожал плечами: — Странно, а пахнет мясом.
— Лютик ест, значит, и ты можешь, — я даже засмеялась и села на скамейку, стоявшую между крылец магазина и почты. Ратмир опустился рядом и кивнул на пакет:
— А это всё нам?
— Да, нам. Сейчас подождём моих родителей…
— Родителей?
Он так удивился, словно всегда думал, что я родилась в поле от двух зёрнышек. Даже за руку меня взял, спросил:
— У тебя живы родители?
— Господь с тобой, Ратмир! Конечно, да!
— Я не знал. Они едут к тебе в гости? Или ты будешь просить забрать тебя?
В голосе мужа сквозила тревога. Но я чувствовала, что он готов принять и эту жертву. Пусть не с ним, пусть далеко — но живая и здоровая! Прислонившись к его плечу, я потёрлась щекой о холщу его рубахи и сказала с улыбкой:
— Они будут уговаривать поехать домой, но как же я вас брошу тут одних?
— Мы не пропадём.
— Конечно, не пропадёте. Не думай об этом. Лучше расскажи, как вам сегодня поработалось?
Он рассказал. Я смеялась. Но тихонечко, подфыркивала. Чтобы не обижать. Сегодня мои молодцы перекидали прошлогоднее сено, руками перетаскали комбикорм, впятером сколотили времянку для рабочих, которые приехали строить новый коровник… Сено возмутило Ратмира больше всего.
— Как оно так? Замотанное, укутанное… Разве ж сено так дышит? А ворошить как?
— Да успокойся ты, — хихикнула. — Значит, так надо.
На площадь въехала машина, и я выпрямилась. Напряжённо вглядываясь в номера, уже понимала, что это папина машина. Цвет, марка… А главное — сам папа за рулём и его характерная поза. А рядом мама.