— Я тебе зачем? — спросила, садясь на кушетке, придерживая живот. Малыш снова толкнулся, и я почувствовала его пинок ладонью, умилилась, растрогалась. Цыганка покачала головой, словно осуждая, ответила:
— Тебе не объять. И не надо.
— Ты как Мудрый Кайа, блин! Он загадками говорит, ты загадками говоришь!
— Кайа! — воскликнула цыганка. — Эти змеи! Они спутали мне все планы!
— Это как, интересно!
— Они вмешались в процесс эволюции. Они принялись скрещиваться с людьми. Они… Да что там говорить!
Цыганка взмахнула рукой, и я закатила глаза. Серьёзно, да? И спросила:
— А от меня-то тебе что надо?
— Расти ребёнка. Я не смогу всякий раз быть рядом.
— Я задала тебе вопрос! — разозлилась я. — А ты опять отговорки мне даёшь!
— Говорила уже — тебе не объять. Езжай домой и расти ребёнка. Он — главное!
И цыганка выскочила из скорой, взметнула яркой юбкой, исчезла из виду.
Я спустила ноги с кушетки, аккуратно встала. Ратмир мотнул головой, будто очнулся от ступора, и спросил:
— А где эта… Ситарка?
— Кто?
Я протянула ему руку, чтобы помочь встать, но муж сам ловко вскочил на ноги. Ответил:
— Ситарка. Ну баба эта, золотом звенящая.
— Цыганка, — я вздохнула. — Ушла. Мне надо домой… Маму надо растормошить.
— Как ты себя чувствуешь? — он взял меня в кольцо рук, и я на миг прильнула к широкой груди, черпая из сильного тела уверенность. Уверенность, что всё будет хорошо, несмотря на первую жизнь, на странности и на страх за ребёнка.
Вывернувшись из объятий, я быстро тряханула маму за плечо:
— Мамуля! Уходим! Дай телефон, я папе позвоню!
В общем, втроём мы выскочили из машины скорой помощи, и я потащила их за киоск. Мы оказались где-то на окраине города, и теперь надо было срочно звонить папе, чтобы на машине отвёз нас обратно. А ещё не попасться на глаза врачихе из скорой и не получить по ушам за «ложный» вызов!
— Как ты, доченька? — волновалась мама, пока я звонила папе. — Всё прошло? Но так не бывает!
— Как видишь, мам, бывает. Папа? Мы тут на улице… ммм… сейчас гляну! А вот, Новогиреевская! На пересечении с шоссе Энтузиастов… Да, ждём.
Сбросив вызов, я взяла маму за руку:
— Как твоё давление?
— Всё в порядке, — отмахнулась она. — Ты же чуть ребёнка не потеряла!
— Да, но… Похоже, у кого-то долгоиграющие планы на этого ребёнка.
Я глянула на Ратмира. Он стоял, сжав руки в кулаки, и на его лице сменялись разные эмоции. От непонимания до гнева через страх. Я обняла его, а муж спросил напряжённо:
— Кто? Кто хочет забрать моего наследника? Ты дала обещание первенца?
— Нет, милый мой, нет! Но это странная история.