Мария поёжилась, затолкала руки в карманы и смотрела на небо, думая о своём.
– Так может расскажешь, что случилось с тобой? Вдруг помогу чем? – Мужчина достал из промокшей куртки пачку и тщетно пытался раскурить разбухшую от влаги сигарету, – Ты не смотри, что я так выгляжу, связи есть у меня. Друзей много. Раньше у меня своё дело было, не последний человек в городе был, но так получилось, остался без всего, ещё и срок отсидел. Да ты не боись, я не бандит. Никогда не знаешь, как жизнь к тебе повернётся, сегодня так, завтра этак.
Мария слушала его и думала, может рассказать, не вдаваясь в подробности, может правда, чем поможет?
– Вот и у меня почти так же. Осталась под старость ни с чем, не нужна стала никому.
– Родные-то есть кто или совсем одна?
– Есть, да не нужна я им, долго рассказывать, – Мария глубоко вздохнула, удержала в себе воздух и медленно выдохнула, это ей помогло успокоится.
– Где живёшь то, смотрю не на улице, ты чисто одета, – Павел оглядел её с ног до головы, – Не бомжиха же.
– У знакомой жила, – Почему-то соврала она, – А теперь нету места там, хочу уехать в Ялту, там родня дальняя.
– Денег на билет нету? Может помочь? – Продолжал выспрашивать, не отводя от неё пытливых глаз.
Мария ещё ниже наклонила голову, пряча лицо в вороте куртки и тихо сказала:
– Документов у меня нету.
Павел продолжал смотреть, но спрашивать больше не стал. Наконец сигарета раскурилась, и он с удовольствием вдыхая дым, выдыхал поднимая подбородок кверху. Они посидели ещё несколько минут молча, наблюдая как небо светлеет, тучи из серых стали бело-прозрачными и будто поднялись, из-за чего небо стало казаться высоким. Погасли фонари и как по волшебству вместе с ними закончился дождь и только оставшиеся капли медленно стекали с листьев и крыши беседки.
– Пойдём со мной, – Павел поднялся, отряхнул куртку и накинул себе на плечи. Увидев испуганные глаза Марии, продолжил, – Не боись Анна, тут квартирка одна есть, помоешься, чаю горячего выпьешь, отдохнёшь. – И видя её замешательство, строго сказал, – Никто тебя там не обидит, ты помогла мне, а я не люблю в должниках ходить. Пошли.
Не давая себе время на раздумье, она быстро забросила термос и оставшиеся пирожки в рюкзак. Поднялась и пошла вслед за мужчиной. Над головой весело запели птицы перепрыгивая по веткам росших вдоль аллеи кустарников. Они вышли из парка и направились вниз по улице. В это раннее время прохожих почти не было, да и машины редко проезжали. Ветер дул прохладный, на востоке за плотной завесой серых облаков, угнанных ветром к горизонту, просматривалось солнце и обещало теплый день. Пройдя немного по улице, они свернули во дворы, дымя сигаретой на ходу и обходя большие лужи мужчина шёл не оборачиваясь. Эту часть города Мария почти не знала, тут стояли двухэтажные деревянные дома, старые, похожи на бараки. Во дворах было грязно, кое где виднелись покосившиеся кладовые. Где-то вдалеке был слышен шум проходивших поездов. Они ещё несколько раз свернули по узким проходам и вышли к пятиэтажке с обшарпанными стенами и грязными окнами на первом этаже. Вокруг дома густо росли деревья и кустарники. Войдя в подъезд Мария поморщилась, несмотря на открытую дверь и выбитые стекла, в коридорах пахло затхлостью и застоявшимся кислым табачным дымом. Они поднялись по грязной лестнице на последний этаж. В полумраке коридора тускло горела только одна лампочка. Остановившись возле двери в конце коридора, Павел резко постучал по ней. Через несколько минут послышались шаркающие шаги и дверь медленно распахнулась. Мужик с заспанными глазами, ничего не говоря и даже не удостоив их взглядом повернулся и ушел. И тут Мария вдруг испугалась, мысли лихорадочно запрыгали в голове – «Зачем же я сюда пришла, а вдруг что со мной сделают. Уйти что ли.» Она оглянулась, но Павел подтолкнул её и войдя следом закрыл дверь. В коридоре было темно и только из открытой двери из кухни падал мягкий свет. Павел подталкивал её вперёд и зайдя на кухню Мария встала сбоку. Её удивила чистота на этой бедно обставленной кухне, полы с облезшей местами краской были тщательно вымыты, плита сияла белизной, стол, покрытый старой в клеточку клеёнкой, был так же тщательно протёрт. Возле него стояло несколько табуреток. На окне висела желтоватая от старости, но чистая тюль.