Мадама – Что же вы Михаил в обед и уже того, с запахом; не выбрит, да и ещё в этой… я извиняюсь облезлой шапке; вы Михаил позорите наш сельсовет и оставляете дурное мнение у горожан.
Дед был человеком весёлым, как казалось со стороны мягким, но обладал несгибаемой волей, находчивостью и решимостью; это был человек победивший фашизм, он знал цену людям по глазам и понимал глупость выглядеть дороже чем ты есть. Не долга думая дед блеснул глазами и железными зубами с одного края.
Дед – Да вот выпил с радости, представляете, нашёл на чердаке шапку Чапаева, он мне её подарил за то, что я его раненного до избы дотащил, той самой где сейчас музей; вот теперь не снимаю.
Дальше мадама ничего не сказала, зато в этот же вечер пришла к нам домой уговаривать мою маму что бы та помогла уговорить моего деда подарить шапку в музей.
– И что, подарил?
– Да, торжественно вынес её со слезами и вручил, ну ты же понимаешь, что шапкааа…
– Хех, я это сразу поняла, но дед твой красавчик!
Сладкий запах будоражил слизистую, сигнализируя о готовности ужина. Рони выкатывала веткой картошку и дула на неё, а я снимал ножом затвердевшую глину, чтобы не повредить целостность рыбы и красоту блюда. Ужинать решили там же, так как осколок бревна который я прикатил сидеть подходил под стол, да и костёр возле навеса еще не разожгли. Разлили остатки кока колы, насыпали соль в крышечку и приступили. ООО как Рони мычала и закатывала глаза, лесть улыбала меня, но получилось действительно не плохо. Лично я по этому вкусу не особо соскучился, так как в своё время налопался, будучи на работе где ни будь в тайге или какой глуши, а вот кудрявая последний раз ела картошку в углях в детстве, а рыбу в глине вообще не ела. Страшно представить что с ней станется если завялить щуку или закоптить гуся. Останки с ужина были выброшены в костёр, а возле навеса разжёгся новый, каминный. Мы улеглись прямо в вещах, скинув лишь обувь, она уснула на моей груди, а я дежурил, спал чутко, прерывисто; сексом заниматься как-то не хотелось, раздеваться холодно, да и вообще не удобно. Утром Рони разбудило пение птиц, и ждал горячий чай с остатками сгущёнки.
– как же хорошо здесь, жила и не знала что такое рядом.
– Это место я вызнал у Бормана, коллеге с рабы, правда они сюда сплавом добирались.
– Но течение же в другую сторону?!
– Их сплав начинался выше по реке, куда они добирались на поезде. Он с друзьями и семьёй останавливался на привал тут, а потом так же по воде прямо в город.
Мы начали не спеша собираться в обратный путь, сжигая мусор и не нужное. Брезент я решил оставить, он мне больше не понадобиться, как и горелка с алюминиевый посудой и котелком. Кому ни будь пригодится.