Дед – А вы что тут делаете? Вы что, не знаете что разрешили людям капусту с колхозных полей забирать?
Мама – Как это?
Дед – А вот так это. Год для капусты урожайный, колхоз собрал норму, а остальное отдал людям, все уже в поле набивают телеги, а вы тут щёлкаете…
Отец бросил лопату и побежал заводить трактор, я совсем мелкий важно бросил ведро и побежал подцеплять телегу, мама сломя голову бросилась набирать воду в полторашки из-под лимонада, и мы отправились за капустой, которая нам нафиг не нужна, но халявный уксус слаще мёда. На капустном поле и вправду во всю шла уборка, все колхозники, они же по понятным стечениям обстоятельств местные, закидывали во все телеги подряд кочерыжки. Мы подъехали к коллективу и нашу телегу заполнили за считанные минуты. Среди всех был и председатель, который крикнул – «уезжай». Много позже мы узнали что уборка шла в колхозный погреб, и колхоз капустой делиться не собирался, а наоборот – попросил кто не занят помочь со сбором; они нас посчитали за добровольных помощников, а куда разгрузилась телега ни кто и не узнал, ибо счёту им не было, всё на честном слове.
– Вааа ха ха… разве такое возможно?!
Мальков Рони отпускала не хотела, гордясь своей многочисленной добычей она вырыла приямок и запускала их туда, видимо в надежде что они подрастут или на засушку. Сушеные мальки на вкус точь-в-точь как анчоусы, этот вкус я помню из детства и нашел сходство уже будучи взрослым. Мне удалось поймать пару лещей, самый жирный лёг под скальпель кудрявой, после того как я его оглушил, а по меньше поплыл во своя си, набирать вес, ибо одного нам достаточно. Пока Рони орудовала ножом я разжёг костёр возле воды, за обрывом, в месте где была красная глина, и начал запасаться дровами. Распотрошённую рыбу я обтер солью, закопал в глину и набросал с верху горящих палок, разведя тем самым костёр прямо над ней. Кудрявая присела рядом со мной и мы наблюдали как язычки пламени сушат глину, а из трещин шипит пар, точно как из отверстия на крышки кастрюли. За нашими спинами пол солнца ушло под воду и обливало нас то красным, то оранжевым. В уже готовые угли мы закапывали картошку и продолжали болтать.
– А что с шапкой?
– Какой шапкой?
– Ну деда твоего.
– Ааа… Это весьма поучительная история о том как… Впрочем, слушай с самого начала, а выводы сама сделаешь. Жили мы в деревни при колхозе, и был у нас музей, а точней бревенчатая избушка в которой отлёживался раненый Чапаев, в последствии именованной музей Чапаева. Там повесили пару шашек, гильзы от снарядов, какую-то карту на стену и древний телефон. Возвращался как-то мой дед на рейсовом автобусе из города, естественно в привычном своём состояние – подвыпивший, и в старой бурой шапке из войлока, не взирая на лето и душный автобус. Подсела к нему важная мадама в хороших одеяниях, работающая в сельсовете кем-то культурным и осмелилась жизни его учить.