«Наконец я поймаю тебя», – утвердительно промычал себе под нос мужчина с заросшим лицом. Он надеялся, что длинный защитного цвета плащ и дедовская широкая панама защитят его, но, подняв голову, вампирша увидела кого-то, стоящего через дорогу от неë и пристально наблюдающего именно за ней, девушкой в переулке.
***
Стоя коленями на столе, она медленно поднимала подол своего красного платья, оголяя ноги и ягодицы. Рыжие волосы были собраны в аккуратный пучок, удерживаемый китайской заколкой с аистом на ней. Все зрители приватного ресторанного зала заворожëнно смотрели на ночное представление вампирши, и она наслаждалась уповающим вниманием мужчин, пожирающих еë взглядами. Когда девушка сняла с себя одежду и встала на каблуках на столе во весь рост, кто-то отсвистел еë движениям. В то же время одна фигура с дальнего угла встала, и на свет вышел небритый джентльмен. Он приблизился к голой танцовщице и резко схватился за еë ноги, насколько мог дотянуться.
– Привет, пупсик, не мешай представлению, прошу, – попыталась убедить его вампирша, прикрывая рукой рот с клыками, но его кисти крепко сжали еë щиколотки.
Мужчина подтянул девушку к себе, заставляя еë упасть и рефлекторно удержаться ногами за первое, что находится рядом – она сжала тело нарушителя праздного спокойствия обнажëнными гладкими бëдрами и упëрлась лобком в пряжку ремня. Эта узкая талия, широкий таз, большая налитая и ровная грудь, тонкая шея, узкий подбородок… И этот нахальный взгляд. Он был другим, когда мужчина встречал свою даму сердца раньше. Она рушила города, разжигала войны. И вот она здесь, в другом облике, с другим взглядом.
– Пупс, твоë лицо страшное и кривое, как у младенца, как толстая целлюлитная задница в леопардовых лосинах, а ты хочешь покатать меня на своëм жеребце? Да у тебя только может быть корнишон в штанах – короткий со смешным концом. Как анекдот. Ты обиделся? Я тоже плачу, – поднялась она к нему, не слезая со стола, и, обводя грустными глазами подбородок небритого джентльмена, укусила его за губугубу и оттянула еë, оставляя след от красной помады. Рыжая вызывающе посмотрела в зрачки мужчины, но, увидев в них гнев, смешанный с любовью к ней, никак не отреагировала. – Я тебя не помню, пупс, откуда ты такой большой? А бриться тебя учили? Не стыдно перед моим телом, лотосом, стоять с таким видом дешëвого продавца арбузов?
Он погладил нежно еë гладкую ногу, которая поднялась к уровню его плеча на уровне гимнастики и взлохмачивала пальцами его волосы на затылке.
– Неужели ты меня не помнишь? – он опустил взгляд на еë руку, поднëс свою ладонь к еë щеке и показал такую же летнюю метку, какую недавно обнаружила у себя вампирша.