– Можешь и это тоже, хотя это мне понятно, я другого понять не могу, – наклонился к ней ближе через стол, так, как будто собирался сообщить что – то секретное, – как ты, засранка мелкая, спустя столько лет работы заведующей гинекологии, посмела в Москву намылиться.
– Николай Иванович, ну вы – то не начинайте.
– Это я, Баринова ещё не начинал. Я тебя девчонку сопливую на работу взял, человеком сделал, а ты, как чуть прижало так сразу бежать.
– Прижало, – поджала губы Юлька, – слово какое подобрали, – заморгала часто, часто, прогоняя набежавшие слезы, – я в этом коллективе двадцать лет проработала, а что в ответ получила? Сплетни, шепотки, насмешки за спиной?
– Неужто только это и получила? – выгнул бровь дугой главный.
– Нет, не только, ещё сочувствующие взгляды, которые терпеть не могу и домогательства Протасова, которого просто не перевариваю, – выплюнула Юля.
– Ты уж мать определись, чего тебе надо, – развел руками главный, – сочувствие тебя раздражает, насмешки обижают. Ты нам скажи, как реагировать, мы глядишь и подстроимся, чтобы такую драгоценность как ты, врача высшей категории, заведующую отделением, – произнес пафосно, – в столицу не переманили.
Главный высказался, замолчал на несколько минут, затем кивнул на шкаф Борису, тот намек понял с первого раза и активно начал ковыряться в нижней антресольке. Юлька сидела низко наклонив голову и утирая слезы.
– Боря, – не выдержал главный, – ты чего как первый раз, в соседней тумбочке же.
Борис лихо открыл другую тумбочку и извлёк на белый свет бутылку коньяка. Оттуда же достал стаканы.
– Нарезка в холодильнике, – махнул рукой главный.
Борис сноровисто все приготовил и плюхнулся на стул рядом с Юлькой.
– Прости, Баринова, психолога в наличии нет, только невролог, а у него методы лечения вот такие своеобразные, – кивнул на стаканы главврач, – бери что ли, давай развод твой обмоем.
Юлька подняла бокал, чокнулась с мужчинами, выпили, немного помолчали.
–Юлька, мы с Борей тебя двадцать лет знаем, поэтому говорить будем как есть, ты уж не обижайся, – начал Николай Иванович, – то, что твой Баринов к другой бабе ушел, для тебя конечно потеря, но в отношениях ваших большая любовь давно перешла в разряд дружеских, так что тут ты не сильно пострадала, а вот то, что баба молодая, это конечно по твоему самолюбию удар, его выдержать сложнее. Но, зная твой острый язык ты бы и тут справилась, но ты же бежать вздумала, да ни куда – нибудь, аж в саму Москву. В чем же дело тут, а, Юльк?
Борис налил ещё по одной, выпили, Юлька выдохнул а, говорить надо было, тяжело, но надо.