– Слушаюсь, – отчеканил Кирилл.
Сергей схватил ключи от машины, выскочил во двор, сел за руль и резко сорвался с места, так, что из под колес разлетелся гравий. В Москву, ну, ну, посмотрим, далеко ты уедешь или нет.
– Куда это он так быстро понёсся? – глядя в кухонное окно на двор спросила Настя.
– К матери наверное, – обнимая ее сзади за талию произнес Кирилл.
– Зачем?
– Ты ему последние новости рассказала?
Настя только кивнула.
– Тогда точно к матери, выяснять будет, в какую Москву собралась и почему ему не позвонила, когда от отца съехала.
– Странно, он – то тут при чем? – слегка пожала плечами Настя.
– Нормально, – целуя ее в макушку проговорил Кирилл, – я баню топить, жарь мясо, а то я голодный.
– Я не глухая, ванну я принимаю, нечего так в звонок названивать, – бормотала Юлька, завязывая наспех натянутый халат.
В звонок настойчиво продолжали звонить. Кому интересно так припекло. Хоть бы не Протасов, итак на работе достал до самых печенок.
На лестничной площадке стоял Гора. Уж лучше бы Протасов, того хоть можно и послать, а этого посылай, не посылай, не пойдет ведь.
– Сереж, у меня был тяжёлый день, – произнесла, распахнув дверь, – поэтому давай сейчас ты не будешь.
Сергей оглядел ее от рассыпавшихся по плечам волос до аккуратного розового педикюра на пальцах ног.
Подтолкнул в прихожую, захлопывая за собой дверь. Навис над Юлькой, придавливая к стене своей мощной фигурой.
– В столицу собралась? – спросил грубо.
– Горский, я же просила, – строго начала Юля.
– Щас я тебе покажу Москву, – резко развернул Юльку, прижимая грудью к стене.
Юлька только успела пискнуть:
– Сережа.
А Горский резко развязал пояс халата, сдергивая его с плеч и впиваясь поцелуем в ее оголённое тело. Юлька пыталась его оттолкнуть, передергивала плечами, упёрлась ладонями в стену, но разве можно сдвинуть почти сто килограмм живого веса, при ее весе в пятьдесят.
Сергей зарылся ладонью ей в волосы, ероша их и придавливая ее за затылок к стене. Юлька повернула голову на бок, так что одна щека касалась стены. Горский отдернул подол халата в сторону, оголяя часть спины и ягодицы.
Кровь резкими толчками била по вискам, в голове билась только одна мысль, он двадцать лет был рядом, боялся надеяться, посмотреть лишний раз в ее сторону себе запрещал, зубы сжимал от боли, когда понимал, что не может бороться с лучшим другом. А она в Москву собралась, вот так вот, не поговорив, без объяснений, все решила, все сама. Раздражение смешивалось с возбуждением, руки жили собственной жизнью, скользя по телу Юльки. Он себе запрещал думать о ней, как о женщине, только как о друге, о жене лучшего друга. Все, что копилось в нем двадцать лет прорвалось наружу, как лава из извергающегося вулкана. Наверное надо поговорить, словами сначала описать свои чувства, но Сергей настолько взбесился, что контролировать свое тело получалось с трудом, а мозг на семьдесят процентов уже утек в штаны, не способный подавать сигналы языку ворочаться для воспроизведения речи. Сейчас была главная, жизненная потребность в Юльке, как глоток кислорода, сдохнет, если не сделает.