скажет Дилан. —
Я сделаю всю работу». И он сделает. Он ни капельки не станет возражать.
Дилан медленно опускался ниже по животу Джейсона, и его язык оставлял влажный след вокруг его пупка. Джейсон хотелось, чтобы режиссер выкрикнул «Снято!», но этого не случится. Он мечтал услышать рингтон телефона или даже звонок в дверь, но вселенная не шла навстречу.
Он должен остановить это, так или иначе.
Ему придется полагаться на свое предположительно хрупкое психическое здоровье. Ему придется свести все к сегодняшнему утру, к снежному шару, к его галлюцинациям. Вопрос в том, мог ли он использовать эту отговорку, чтобы пресечь сексуальный контакт, но не вызвать при этом подозрений у Дилана? Сегодня утром он идеально сыграл свою роль в столовой. В сочетании с катанием на лыжах это одурачило Дилана и заставило поверить, что все вернулось в норму. Мог ли Джейсон теперь упомянуть свою психическую нестабильность, чтобы избежать секса, но не разрушить все, чего он добился?
Нет. Он не представлял, как это можно провернуть. Если он скажет, что до сих пор расстроен из-за снежного шара, тогда Дилан станет настаивать, что Джейсон вернулся с ним в Голливуд. Так какую еще отговорку мог придумать Джейсон? На ум абсолютно ничего не приходило. И когда Дилан принялся развязывать шнурок на пижамных штанах Джейсона, Джейсон осознал, что единственный вариант — это позволить сцене проиграться до конца. Это ощущалось ужасным. Даже злобным, но это единственный вариант. Все остальное вызовет у Дилана подозрения. Все остальное повысит риск того, что Дилан попытается увезти Джейсона с собой. И если ему придется играть до конца, это означало…
— Эмм, Хьюстон, — внезапно сказал Дилан, прерывая его поток мысли. — У нас проблема.
— Что? — спросил Джейсон, надеясь, что он казался подобающе запыхавшимся и возбужденным. Его пальцы до сих пор запутались в волосах Дилана. Он точно постанывал в нужные моменты и двигал бедрами как нужно. — Что не так?
— Я как раз собирался задать этот вопрос тебе.
— Что ты имеешь в виду? Все та… — но тут до него дошло.
Съемки сцены секса всегда были неловкими. Неважно, сколько бы раз актеры и актрисы ни твердили: «О, все было супер. Мой партнер помогал мне почувствовать себя в безопасности», все знали, что это ложь. Хоть закрытая съемочная площадка, хоть нет, при съемках фильма в комнате всегда присутствовало дофига людей.
Конечно, у мужчин имелся добавочный повод для волнения — незнание, как поведет себя их пенис. И когда дело касалось стояка при съемке сцены секса, мужчину могли осудить и за стояк, и за его отсутствие. Актерам в Голливуде обычно советовали извиниться перед партнершей до съемок, начав с фразы «Извини, если это случится, и извини, если этого не случится». Но парню всего сложно было знать, на что надеяться, и еще сложнее обеспечить желаемый исход событий. Чего бы ни хотели участники действа, не было никаких гарантий, что маленький чувачок в штанах согласится сотрудничать. Чаще всего эта часть тела обладала как будто своим разумом. Для Джейсона это было и спасением, и проклятьем. Да, он умел играть. Он мог изобразить интерес, желание и возбуждение. Но лишь до определенной степени. Дальше все зависело от биологии.