Но вечно сидеть в комнате было невозможно, и к обеду пришлось выйти. Мама хлопотала по кухне, видимо, отпустив Людмилу в выходной.
– Ягодка, привет, как спала? – голос матери прозвучал взволновано.
– Нормально.
– Алексея оставили в больнице. Виктор поехал к нему, врач сказал, что всё серьезнее, чем нам вчера показалось. Может, ты расскажешь, что всё-таки случилось?
– Мам, я точно не знаю. Какие-то парни подошли и о чем-то говорили с Лёшей, а потом началась драка. Они грубили и говорили гадости.
– Ладно, – мама вздохнула, – разберемся потом. Бери вафли к чаю.
У Шевцова оказалось сотрясение, трещина лицевой кости и перелом двух рёбер. В больнице его подержали больше недели, а потом отец по совету тренера из клуба, отправил сына в восстановительный центр для спортсменов. Мама говорила, что место это недешевое, но так к майским соревнованиям можно быть уверенными, что Шевцов-младший будет в форме.
Потом начались весенние каникулы, и я уехала к тёте Соне. Все это время я запрещала себе думать о Шевцове, посвящая всё время учёбе. Но именно поездка в родной городок расставила все точки над и в моей голове.
Я ужасно была рада встрече со старыми друзьями. Мы гуляли едва ли не до середины ночи, опьянённые ароматом вступившей в полную силу весны.
Днём корпели над подготовкой к экзаменам, а вечером снова встречались на лавочке в парке. Ребята приносили портативную колонку, включали хиты этой весны, кто-то пил лимонад, и всем нам было очень весело. Я отдыхала душой, проводя время со своими друзьями.
Но на третий вечер приехал от родственников Сашка Терентьев. Мне было неловко после нашей последней встречи, когда он столкнулся с Шевцовым. Я попыталась извиниться, но Саша сказал «проехали», и вечер потёк дальше. И вот после пары часов общения в компании он как-то незаметно для меня самой всё время стал оказываться рядом. А потом и вовсе закинул мне руку на плечо.
И если полгода назад я бы почувствовала себя самой счастливой на свете, то сейчас это вызвало такое отторжение, что по всему телу прокатилась дрожь. Это было настолько неприятно, что я едва сдержала себя, чтобы резко не отшатнуться. Мягко высвободилась, на что получила недоуменный взгляд бывшего одноклассника.
– Что случилось? – Сашка спросил удивлённо, будто млеть от его объятий для меня само собой разумеющееся.
– Ничего, просто…
Ты не он.
Это прогремело у меня в голове, раскрыв истину мне самой. Вот чьи руки я хочу, чтобы меня обнимали. Чьи руки касались. И не только руки…
Захотелось взвыть от безысходности. Если раньше я списывала всё на уязвленную гордость, на привлекательность Лекса, то сейчас чётко поняла, что влюбилась в сводного брата. В того самого, что ненавидел и презирал меня. В того, что позволил прикоснуться к себе открытому и настоящему, а потом жестоко захлопнул эту дверь перед носом, так и не пояснив, чем же я недостойна.